Владимир Новиков - Новый словарь модных слов

Вы будете смеяться, но в словаре Даля есть слово «советский». С таким толкованием: «к совету, как к учрежденью, относящийся». Рядом дан пример употребления: «советские члены». Конечно, такое значение слова давно устарело. Даже в порядке шутки никто в наши дни не начнет свою речь на ученом совете словами: «Уважаемые советские члены!»

Сама история этого слова и стоящего за ним понятия потянет на толстенную монографию. Один из парадоксов начала двадцать первого столетия — мода на советское. В 1991 году казалось, что само прилагательное «советский» переходит в разряд устаревшей лексики, становится историзмом, подобно словам «вече», «боярин», «урядник», «продразверстка», «нарком», «политрук». Ан нет! Очень многие наши сограждане произносят прилагательное «советский» с пафосом и трепетом, связывают с ним свои сентиментальные воспоминания.

Как истинный либерал я готов учитывать и такую точку зрения, вникать в аргументы ее сторонников, вести с ними равноправную полемику. Но сейчас у нас разговор не об идеологии, а о языковой норме. Где, когда и как допустимо употреблять слово «советский» в устной и письменной речи?

Вопрос не отвлеченный, а вполне практический. Представьте, что ваш сын или дочь поступает в вуз и пишет экзаменационное сочинение. Допустим, о лирике Ахматовой. И выведет он там аккуратным почерком: «советская поэтесса Анна Ахматова». В интеллигентном вузе у него будет немного шансов даже на тройку. Можно, конечно, потом подать апелляцию: мол, Ахматова жила и работала в CCСP, не эмигрировала, в энциклопедиях до 1991 года числилась как «рус. сов. поэтесса». Вам резонно напомнят: советская власть ее притесняла и поносила, из Союза советских писателей ее исключили, да после этого именовать Ахматову «советской» — просто кощунство!

Но это, как говорится, лирика, а для научных и справочных изданий желательна строгая точность без всяких эмоций. И тут пока не найдено четкого эквивалента для былого определения «советский». Писателей советского периода обычно именуют «русскими», то есть исходят из того, что творили они на русском языке. «Сов.» отброшено, «рус.» осталось. А представителей других профессий называют или «российскими», или вообще никак. Например, Михаил Таль раньше был «сов. шахматист», а теперь просто «шахматист» или «8-й чемпион мира». Притом, что Фишер — «амер. шахматист». Зачем посмертно лишать Таля права на родину? Он — наш, российский.

Иногда в энциклопедиях приключаются казусы. Арсений Тарковский — «русский поэт», а Андрей Тарковский — «российский кинорежиссер». Неужели невозможно одним словом обозначить отца и сына, оставивших большой след в нашей культуре? Мне кажется, стоит шире и смелее пользоваться словом «российский» применительно к науке, технике, искусству всего двадцатого столетия — будь то досоветская, советская или постсоветская эпохи. Советская эра — это (независимо от ее оценки) — период исторически конкретный и завершенный, а у России есть и более значительное прошлое, и, хочется верить, большое будущее.

Между прочим, в «Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия» некогда «советский» Игорь Курчатов назван «российским физиком», а Юрий Гагарин — «российским космонавтом». И ничего, оба выглядит нормально, не потеряли в славе и блеске. Брежнев там, правда, — «советский политический деятель»: что ж, не тянет он на «российского», мало полезного сделал для отчизны. А Горбачев получил уникальную аттестацию: «советский и российский политический деятель». Точнее не скажешь о человеке, перешагнувшем границу двух эпох.

В период существования СССР «российский» было узким понятием, связанным с одной из республик, с РСФСР. А «советский» — это поднимай повыше, это союзный уровень. Но теперь иерархия меняется и постепенно приобретает не пространственный, а временной смысл: «советский» — это значимый только для семидесятилетнего промежутка 1922–1991 гг., а «российский» — весомый в масштабе всей нашей многовековой истории.

Такова долговременная перспектива. Пока же слово «советский» в последний раз вспыхнуло в мифологическом сознании определенной части общества, чтобы неминуемо погаснуть навсегда. Давайте смотреть трезво: какова вероятность того, что наша страна снова начнет официально называться советской? Нулевая. А если все-таки пойдет на пространстве бывшего Союза процесс интеграции… Почему бы не помечтать о том, как через сколько-то десятилетий процветающие Россия, Украина и Беларусь захотят заключить новый союз, экономический или политический. Одно можно сказать точно: советским он именоваться не станет.

Нет будущего у этого прилагательного. А нынешняя ностальгия по советским временам — это болезненно-эмоциональный протест против ставшего нормой социального неравенства и бесправия, против беззастенчивой коррупции и рабского поклонения златому тельцу. Надо считаться с чувствами униженных и оскорбленных, но смотреть всем вместе стоит не в прошлое, а в грядущее.

Чисто лингвистически советую прилагательное «советский» в позитивном контексте заменять на «российский» и «отечественный». Можно еще говорить и писать не «советский народ», а «народ нашей страны». Это он одержал победу в войне с фашизмом, это он выстоял в страшных испытаниях советской эпохи. А по сути скажу, что не стоит путать истинные ценности с временными ярлыками.

Один из главных языковых концептов горбачевско-ельцинской эпохи. В своем жаргонно-политическом значении это слово активно поработало лет десять-пятнадцать, а сейчас, судя по всему, уходит на заслуженный отдых, перемещается в лексический фонд пассивного употребления.

Есть даже легенда о происхождении слова «совок»: дескать, один певец с друзьями, распивая спиртное на детской площадке, вместо стакана использовал забытый там совок. Эта дискомфортная ситуация и дала повод для того, чтобы в маленькой лопатке с закругленными краями узреть своеобразную эмблему советского строя.

С легендами не спорят, но все, конечно, не так просто. Собственно лингвистической предпосылкой здесь была модель сложносокращенных слов, начинавшихся на «сов-» (типа «совхоз»). К этому обрубку удачно приставился суффикс «ок», а в итоге получился всеобъемлющий символ: совком стали именовать и страну советов, и ее отдельного обывателя, мирящегося с ограниченным набором своих гражданских прав, и административно-командную систему управления экономикой, и социалистический способ распределения жизненных благ. В эпоху реформ «совками» стали называть тех, кто хочет жить по-старому, не желая «поступаться принципами», как забытые ныне Егор Лигачев и Нина Андреева. В бурной полемике перестроечной поры эмоциональное слово «совок» звучало, пожалуй, даже убедительнее, чем научно-публицистический термин «хомо (гомо) советикус».