Мария Черняк - Массовая литература XX века: учебное пособие

Жанровые трансформации, характерные для отечественного детектива, демонстрируют разбросанность на рынке культурных и литературных ценностей, снижение актуальности литературного дискурса. «Жанровое ожидание» массового читателя удовлетворяется сегодня многочисленными детективными сериями.

На интеллигентного читателя рассчитаны исторические детективы Б. Акунина, экономические детективы Ю. Латыниной, политические детективы В. Суворова, Э. Тополя, Д. Корецкого и др. Женская аудитория выбирает «уютные», «неспешные» или иронические детективы, написанные женщинами (А Маринина, Д. Донцова, П. Дашкова, Т. Устинова, Н. Александрова, Г. Куликова, В. Платова, Т. Полякова и др.). Причем важно отметить, что именно в подобных детективах происходит наибольшее смешение жанров массовой литературы (это своеобразный синтез любовного, бытового и приключенческого романа с элементами детектива). Мужская аудитория традиционно выбирает боевики, «крутые», шпионские детективы и детективы сатирические. К последним относится серия «про ментов» А. Кивинова, отсылающая «памятью жанра» к производственным романам советской эпохи. Маргинальный статус в жанровом пространстве современного детектива имеет широко и разнообразно представленный «бандитский детектив» (Братья Питерские, Евг. Монах, М. Март, П. Стовбчатый и др.).

Обнаруживая в жанре детектива признаки социального и литературного здоровья, А. Генис отмечает: «Преступление – это идеальный в своей наготе сюжет. Каждая следственная версия тождественна психологическому мотиву. За нашим жадным любопытством к уголовным процессам стоит надежда проникнуть в тайну личности – и чужой, и своей. Сама процедура сыска есть философский дискурс вроде сократического диалога, где методом проб и ошибок выясняется истина о человеке» [Генис, 1999: 57].

Однако следует заметить, что разнообразие структурной матрицы отечественного детектива свидетельствует о различных, зачастую противоположных, взглядах авторов современного детектива на «истину о человеке». Социально-экономические трансформации времени и изменения, происходившие в

массовом сознании, влияют на формирование социально-статусных характеристик героя детектива.

В середине XIX в. Н.А. Полевой, оценивая читательскую аудиторию, пришел к выводу, актуальному и по сей день: «При таком состоянии публики, действуя на одних просвещенных людей, невозможно иметь огромного успеха. Надобно расшевелить задние ряды читателей» (выделено мной. – М.Ч.) [цит. по: Рейтблат, 2001: 99]. Именно эта авторская интенция определила феномен популярности детективов А. Марининой, без сомнения, занявшей особое место в массовой литературе 1990-х гг. Писательница в своей литературной тактике использовала разные формы обретения известности и создания прочной литературной репутации; с ее появлением система литературных координат на поле отечественного детектива практически оформилась.

Одним из принципов функционирования массовой литературы становится коллективно-коммуникативная рецепция культурных проектов: все читают и обсуждают книги практически в одно и то же время. Сама А. Маринина часто подчеркивала в своих интервью, что не раз была свидетелем того, как в метро каждый третий пассажир читает ее детективы.

Начиная с середины 1990-х гг. стало стремительно выстраиваться здание отечественной массовой литературы, в котором Маринина занимает особое место. Б. Акунин видит роль А. Марининой в том, что «с нее, собственно, и начался бум отечественной беллетристики. Она первая потеснила и почти изгнала с книжных прилавков басурман» (выделено мной. – М.Ч.) («АиФ». 15 мая. 2002).

На круглом столе «Rendez-vous с Марининой», темой которого стал «феномен» писательницы и определение ее места в современном литературом процессе, Б. Дубин отметил: «Нормальное общество», о котором столько тосковали на рубеже 1980 —1990-х гг., – это сегодня общество читающих Маринину (выделено мной – М.Ч.). Когда общество после 1992–1993 г. колыхнулось в сторону рутинного традиционализма, повседневности, возвращения к привычному, – на место переводного вернулся отечественный детектив. И Маринина – королева этого периода» [54][Круглый стол, 1998: 42].

Детективы А. Марининой стали характерной приметой массовой культуры рубежа XX–XXI вв. Маринину позиционируют как «русскую Агату Кристи» и «королеву российского детектива», «чемпиона по тиражам» и «эксплуататора литературных негров». Критик Д. Быков назвал Маринину «нашим коллективным сном», а В. Ерофеев, объясняя успех писательницы, сказал, что «мощный криминальный фон России делает ее детективы прививкой от смутного, всепроникающего страха» [55]. Согласно рейтингу, публикуемому газетой «Книжное обозрение», произведения Марининой на протяжении многих лет занимают в среднем от трех до пяти первых позиций из десяти.

Успех Марининой во многом связан с эффектом «узнавания себя». Героями ее детективов становятся люди «из толпы»(челноки, продавцы цветов и газет, служащие, учителя, врачи), бывшая советская интеллигенция, проблемы которых близки и понятны широкому читателю. «За долгие годы изучения преступности я поняла, что в самом преступлении нет и не может быть ничего интересного. Поэтому мои книги – не о преступлениях, они – о людях, об их судьбах, душах, мыслях, о мотивах, которыми они руководствуются, когда совершают поступки, даже если эти поступки – преступления», – определяет свое писательское кредо Маринина. П. Басинский видит секрет успеха Марининой в образе главной героини – Насти Каменской: «Очевидно, что ее образ не случаен. Он является продолжением личности автора, то есть своего рода “лирическим персонажем”» [Круглый стол, 1998].

Жизнь Насти Каменской напоминает судьбу среднестатистического инженера или гуманитария середины восьмидесятых. Имя Марининой стало активно включаться в современные гендерные исследования во многом благодаря главной героине (показателен сборник, вышедший по материалам научной конференции, прошедшей в 2002 г. в Париже, «Творчество Александры Марининой как отражение современной российской ментальности»).

Настя Каменская – типичная российская женщина «среднего класса». Б. Дубин описывает тип Каменской так: «Она отрезана от человеческих связей, вообще некоммуникабельна, не переносит других (они для нее в тягость, их лучше избегать), не имеет семьи (во многих романах серии) и детей. Героиня внешне неприметна («тихая забитая серая мышка»), она всегда усталая, плохо себя чувствует (хронические болезни, простуды, нервные срывы) и берется за свое профессиональное дело только в самую последнюю очередь, после полного изнеможения и отупения, с жесточайшим трудом преодолевая себя (привычный астенический синдром, жизнь как бремя, скука несамостоятельного, подневольного существования – отсюда мотивы гипнотической завороженности, незаметного и непобедимого экстрасенсорного воздействия, облучения и зомбирования, подстерегающего безумия и насильственной смерти)» [Дубин, 2001: 364].