Мария Черняк - Массовая литература XX века: учебное пособие

Замученная, с букетом хронических болезней, равнодушная к моде и кулинарии Каменская обладает прекрасным аналитическим умом и способна конкурировать с мужчинами в профессиональной деятельности. Каменскую как alter-ego автора постоянно волнуют проблемы, актуальные для многих россиян конца XX в., и прежде всего – как сохранить достоинство и порядочность в мире, наполненном ложью и злом. В романе «Реквием» Юрий Коротков, сослуживец и друг Каменской говорит ей: « Ты в любом человеке всегда видишь в первую очередь личность, ум и характер, а о том, что этот человек имеет еще и половые признаки, ы вспоминаешь, когда выясняется, в какой туалет он ходит, в мужской или женский».

Маринина видит свою задачу в следующем: «Зло не должно побеждать в книгах, иначе оно победит в жизни <���…>. Я не признаю детективов, которые потворствуют криминалу, ненавижу бандидские романы, в которых куча «братков» смеется над тупыми «ментами» и плюет на всех остальных». Одной из излюбленных тем писательницы является иррациональное, «тайное тайных» человеческих страстей и пороков. Так, «Украденный сон» (1995) построен на истории о девушке, неожиданно услышавшей по радио собственный, мучавший ее с детства кошмар, а сюжеты романов «Стилист» (1998), «Не мешайте палачу» (1997), «Пружина для мышеловки» (2005) разворачиваются вокруг мифа о серийном убийце-маньяке, в «Реквиеме» (1998) появляется милиционер, рассуждающий о магических свойствах свастики, святой воды и биополя.

В одном из интервью, отвечая на постоянные сопоставления ее детективов с детективами Агаты Кристи, писательница заметила: «Для меня большая честь стоять вровень с Агатой Кристи. Но мы ничем не похожи друг на друга. Меня головоломки не интересуют. Главное, на чем строятся мои книги, – это острая нравственная, психологическая проблема, необычайный поворот человеческих отношений, характеры людей, обстоятельства их сближений и разрывов. А вокруг этого можно развернуть любой криминальный сюжет с убийствами, тайнами, расследованиями» [Костыгова, 1997]. В другом интервью А. Маринина призналась: «Каждая моя книга – это психотерапевтическая работа. Я пишу книгу только тогда, когда передо мной встает какая-то психологическая или этическая задача, в которой я хочу сама разобраться» (Книжное обозрение. 25 сентября. 2000).

Е. Трофимова отмечает, что «популярность и писательский успех Марининой определились тем, что она смогла удовлетворить общественный запрос на «гуманный детектив», а также и тем, что ввела в литературный текст образы людей, представляющих реальный средний класс современного российского общества и сумевших сохранить положительную жизненную ориентацию» [Творчество Марининой, 2002: 33].

Действительно, писательница вводит в свои детективы широкий социальный контекст, расширяя тем самым границы жанра. Марининой удалось соединить структуру полицейского, криминального, производственного и любовного романов. При этом в центре ее произведений – динамично закрученная интрига, с которой соотнесены психологические и социальные коллизии. В творчестве Марининой причудливым образом сочетаются разные литературные традиции – от английского классического детектива до производственного романа соцреализма. Каменская представляет собой узнаваемый тип советского человека постсоветской эпохи, который бесконечно проигрывает «старые песни о главном». Жанровое своеобразие детективов Марининой невозможно рассматривать вне контекста постсоветской дестабилизации привычных культурных и социальных смыслов. Писательница предлагает комбинацию элементов интеллектуального и «крутого» детектива, помноженных на ностальгию по советским ценностям (коллективизму, трудовому рвению, критике «красивой жизни» и др.) [см. об этом: Барабан, 2002].

Мир Марининой далек от совершенства, но автор моделирует «микрокосм желаемой реальности». Эти детективы отличаются абсолютно доступным, понятным языком, с почти казенным, бюрократически внятным синтаксисом и тривиальной лексикой. Б. Тух полагает, что в отличие от других современных авторов детективов А. Маринина в силу своего жизненного и профессионального опыта работает в жанре «полицейского детектива с социалистическим лицом» [Тух, 2002: 174]. Везде – в том числе и на самых верхних этажах милицейской иерархии – могут царить коррупция и беспредел, но в отделе, которым руководит полковник Гордеев, любимый сотрудниками Колобок, работают исключительно честные и порядочные люди, раскрывающие практически все преступления. Трогательные отношения Каменской с коллегами Колобком, Коротковым, Доренко, с мужем Чистяковым вызывают у массового читателя чувство безопасности и внутреннего комфорта. Марининой близок тот тип детектива, о котором писал Честертон: «Романтика детектива – человечна. Она основана на том, что добродетель – самый отважный и тайный из заговоров. Она напоминает нам, что бесшумные и незаметные люди, защищающие нас, – просто удачливые странствующие рыцари [Честертон, 1984: 127].

Если исходить из определения, данного французским теоретиком литературы А. Компаньоном, что «классик – это член некоторого класса, звено некоторой традиции» [Компаньон, 2001: 275], то можно считать, что Александра Маринина стала классиком отечественного детектива конца XX в., практически отменив маргинальный нелегитимный статус в литературоведческом пространстве понятия «автор детектива».

Успех писателя связан с точным попаданием в определенную культурную институцию. Н. Иванова, определяет феномен А. Марининой так: «Оптимистичная и практичная в своей дидактике, Маринина ставит перед собой вопрос «как жить» и старается помочь читателю найти свой путь к лучшей жизни в сегодняшнем мире. Своими детективами Маринина пишет современный роман «воспитания чувств»: основная цель автора – воспитание посредством развлечения. <���…>. Но самым главным было то, что романы Марининой давали некий ориентир. Компас. Маринина была проводником в совершенно незнакомой реальности, причем проводником, юридически грамотным» [Иванова, 2002: 182].

Технология издания коммерческой литературы, как уже отмечалось, позволяет оперативно отразить реалии сегодняшнего дня. Стремительность появления «марининского мифа» демонстрирует изменившиеся условия формирования литературных репутаций на поле массовой литературы и иные темпы восхождения к славе. В детективе А. Марининой «Пружина для мышеловки» (2005) одна из сюжетных линий связана с тем, что писательница использует для своего ромна дневник подруги. Заслуживает внимания, как издатель убеждает без сомнения использовать чужое: « У тебя бедная фантазия. А у твоей подруги она богатая. Она сумела придумать историю, более того, она сумела влезть в шкуру своей героини. <���…> Потом, когда ты станешь известной и всеми любимой, тебе простят все, и отсутствие фантазии, и бедность сюжетных линий, тебя полюбят за твой стиль и твои мысли. Но чтобы это произошло, нужно сначала заставить читателя прочесть то, что ты напишешь, и запомнить твое имя. Более того, нужно, чтобы он запомнил, как читал твой роман, не отрываясь, ночь напролет, потому что ему было интересно, потому что роман его захватил» (А. Маринина. «Пружина для мышеловки»). Эти слова предельно точно проецируются на творческий путь самой А. Марининой.