Дания Салимова - Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус)

В тексте выделенные лексемы тина, кольцо, (змеиная) ласка являются контекстуальными синонимами на основании глубинного семантического сходства. Так, эквивалентом ключевого слова круг, сохраняя его символическое значение, выступают существительные тина, болото, змея, причем они используются как реалии, на которые наслаиваются символические осмысления, ассоциации, т.е. выступают в качестве основы для сравнения, эпитета, аналогии. Отметим, восходящая семантическая градация возникает также в результате синтаксического параллелизма и получает логическое разрешение за счет символичности кольцевой композиции произведения.

Образ круга в философско-эстетической концепции З.Н. Гиппиус зачастую выступает и как пространственно-временной континуум:

В результате философского осмысления бытия происходит смысловая трансформация пространства. В этом фрагменте пространство мыслится как составная часть человека (тогда как в общепринятой картине мире человек есть составляющая пространства): громадный, колоссальный, гигантский круг, поглощающий Вселенную, Бесконечность, Время, Бытие, Смерть, – Человек. Психологическое, замкнутое в лирическом субъекте, пространство репрезентируется обычно посредством номинации органов чувств (душа, сердце). Здесь локализатором выступает форма предложного падежа личного местоимения с предлогом во мне.

У З.Н. Гиппиус встречаются случаи актуализации образа круга посредством сильной позиции, чаще это позиция заглавия («Все кругом», «Круги», «Брачное кольцо» и др.), которое является своего рода компрессией авторской темы и идеи, в конденсированной форме содержит концепцию произведения и, соответственно, обусловливает вектор и перспективу читательского внимания.

Таким образом, образ круга как смысловая доминанта категории художественного пространства в поэтическом идиолекте З.Н. Гиппиус всегда актуализирован. Ведущими способами репрезентации кругового пространства в гиппиусовских текстах являются: а) частотность употребления лексемы круг (24) и ее дериватов типа кругом (12), вокруг (6), круглый, – ая, – ое, – ые (8) и др.; б) синонимы (точные, частичные и контекстуальные), образующие парадигматические отношения и отражающие в языке свойства объективного мироустройства, а в поэтическом тексте способствующие организации выразительности созданного автором образа кругового (часто замкнутого, тупикового) пространства: кольцо (29), оковы (11), цепи (15), узел (20), плен (27), везде (13), всюду (14), келья (7), теснота/тесность/тесный (18), клетка (1), змея (20), сети/сетка (8), паутина (9), болото (5), тина (1); в) средства синтаксической и структурно-композиционной организации: повторы (от точного лексического до композиционного), синтаксический параллелизм, заглавие как конструктивный элемент текста и абсолютно сильная позиция, кольцевая композиция.

Концепция двоемирия имеет довольно глубокие традиции. Уже в работах Платона была представлена идея о существовании двух миров – здешнего, земного, и высшего, совершенного, вечного. Согласно представлениям древнегреческого мыслителя, земная действительность – «только отблеск, искаженное подобие верховного, запредельного мира», и человек – «связующее звено между божественным и природным миром» [Бердяев 1909: 5]. Идея о двоемирии или о двойном существовании получила развитие в работах философов начала XX века: Вл. Соловьева, Д.С. Мережковского, Н.А. Бердяева, З.Н. Гиппиус, А. Блока и др.

В своей мистической религиозно-философской прозе и в стихах Вл. Соловьев призывал вырваться из-под власти вещественного и временного бытия к потустороннему – вечному и прекрасному миру. Эта идея о двух мирах – «двоемирие» – была глубоко усвоена символистами. Мережковский открывает две бесконечности окружающей действительности, верхнюю и нижнюю, дух и плоть, которые мистически тождественны. Таким образом, программной для символистов становится идея синтеза, т.е. идея сопряжения противоположностей во имя новой целостности художественного сознания. Так рождается поэтика двоемирия, противопоставления двух миров – земного и небесного, «здешнего» и «иного», – в языковом плане выраженных как оппозиции.

Бинарная оппозиция небо – земля является универсальной практически для всех времен и народов, в представлении которых небо – «прежде всего абсолютное воплощение верха», основными свойствами которого становятся его «абсолютная удаленность и недоступность, неизменность, огромность», что в мифотворческом сознании ассоциируется с его ценностными характеристиками – «трансцендентностью и непостижимостью, величием и превосходством неба над всем земным» [Мифы народов мира 1998: 206]. То есть небо и земля традиционно противопоставляются по принципу верхний – нижний. Подобное представление в поэтическом идиолекте З.Н. Гиппиус встречается достаточно часто, поскольку это связано с ее авторским мировосприятием:

Более того, данная оппозиция считается одной из ключевых в поэтике русского символизма [Колобаева 2000: 291].

Концепция двоемирия в поэтическом дискурсе З.Н. Гиппиус предполагает вопрос о соотношении узуальных и окказиональных смыслов конкретных ключевых единиц, о сосуществовании их плана содержания и плана выражения.

Концепция двоемирия в поэзии З.Н. Гиппиус имеет достаточно разветвленную сеть лексических репрезентантов. Однако одной из значимых становится корреляция лексических единиц небо (57) - земля (104) и совокупность ее эквивалентов, дериватов и синонимов, обладающих высокой степенью частотности употребления в поэтическом гиппиусовском контексте. Абсолютными лексико-семантическими эквивалентами данной оппозиции выступают существительные верх (25) -низ (27) (чаще – наречия вверху – внизу), поскольку являются их концептуально-функциональными аналогами, сохраняющими семантическое значение ключевых лексем, а также обстоятельственные наречия здесь/тут – там: