Татьяна Глазкова - Немецкоязычная литература: учебное пособие

Осознанные и неосознанные переживания, страхи героя перед отношениями с противоположным полом описаны и в драме «Анатоль» («Anatol», 1893).

Для творчества всех писателей венского модерна характерна экзистенциальность, являющаяся важнейшей категорией субъективности. В новеллистике и драматургии Шницлера анализируются такие экзистенциальные мотивы, как одиночество, страх и смерть.

Вместе с Шницлером в столичную литературную группу «Молодая Вена», созданную в 1890 г., входил и Гуго фон Гофмансталь(Hugo von Hofmannsthal, 1874–1929) – австрийский писатель, поэт, драматург. Гофмансталь, будучи крупнейшим драматургом австрийского и европейского символизма, является также автором нескольких книг импрессионистических стихов, эссе о литературе и национальной культуре, большой и малой прозы. Как поэт он разделял теорию «искусства для искусства», придавая большое значение символам и метафорам. «Поэты – это сновидцы, грезящие символами», они творят мифологическую «реальность сверхличного», – говорит в одном из поздних своих сочинений Гофмансталь.

Главной задачей театра, по мысли Гофмансталя, является определение места человека в обществе. Из ранних пьес наиболее значительны «Смерть Тициана» («Der Tod des Tizian», 1892), «Фалунский рудник» («Das Bergwerk von Falun», 1899). Пьеса «Электра» («Elektra», 1903) была использована Р. Штраусом в качестве либретто для одноименной оперы (1906). Сотрудничество австрийского драматурга с Р. Штраусом привело к созданию опер «Кавалер роз» («Rosenkavalier», 1911) и др. Некоторые пьесы Гофмансталя являются переложением трагедий Софокла – «Алкеста» («Alkestis», 1895). Вершина его драматургии – «Башня» («Der Turm», 1923). Пьесы этого автора, нередко одноактные, сконцентрированы не на внешнем действии, а на передаче интимных переживаний, размышлений героев, их сложных настроений. Многие герои драм – индивидуалисты, мечтатели, эстеты, отвергающие грубую реальную действительность и понимающие свою обреченность. Катастрофичность бытия в прозе Гофмансталя выражается в раздвоении личности и концепте роковой тайны. Герой драм этого автора, будучи неспособным осмыслить мир, склонен к саморазрушению.

Несомненно, самым ярким и известным немецкоязычным символистом является Райнер мария Рильке(Rainer Maria Rilke, 1875–1926) – австриец, родившийся в Праге. Он был весьма плодовитым поэтом, ежегодно дарившим поклонникам своего таланта новый томик стихов. Уже в ранних стихотворениях (сборники «Жизнь и песни», 1894; «Жертвы ларам», 1896) перед читателем предстает открытая душа, переполненная чувствами. Значительные перемены в его творчестве происходят после двух путешествий в Россию в 1899 и 1900 гг. Именно благодаря впечатлениям от этих поездок поэт осознает то, что становится важным для него в дальнейшем творчестве: самоуглубленность и некоторое отстранение от мира, уход в свои переживания и впечатления. Россия произвела на уроженца Праги огромное впечатление, он восхищался русской душой, называл Россию духовной родиной, переводил ее поэзию и даже сам пробовал писать стихи на русском языке. В дальнейшем он переписывался с М. Цветаевой и Б. Пастернаком, последний переводил стихи Рильке на русский язык.

Под влиянием впечатлений от этих поездок Рильке создал сборник «Часослов» («Das Stundenbuch», вышел в 1905 г.). Внешне русских мотивов в нем практически нет. Но есть образ странника, монаха, который мог родиться под впечатлением от виденных им таких людей в России. Есть осознание дара поэта как высочайшей ответственности, осознание себя как творца, который придает новую форму и образ вещам, созданным Богом. Для лирического героя в этом сборнике крайне важно присутствие Бога в мире, вокруг него, в природе и в предметах. Уже в этом сборнике прослеживается важный мотив всей лирики Рильке – одиночество, которое особенно ясно чувствуется ночью и осенью. Образ Бога-творца, поддерживающего человека и наполняющего мир смыслом, присутствует и в сборнике «Книга картин» (1902).

Примерно с 1902 по 1906 г. Рильке почти постоянно находился во Франции. В 1905–1906 гг. он работал секретарем у известного скульптора Огюста Родена. Вещественность и осязаемость скульптуры и одновременно ее глубокая чувственность, скрытая в ней динамика пленили поэта, что нашло отражение с цикле «Новых стихотворений» («Neue Gedichte», 1907–1908). В них, наряду с одушевленными образами предметов – творений рук человека (порталом, собором, античными скульптурами), появляются и образы животных (пантера, фламинго), в которых есть часть души человека. При этом предметы живут все же и сами по себе, своей жизнью, будучи связанными с созерцателем невидимыми струнами.

Два последних цикла поэта – «Дуинские элегии» и «Сонеты к Орфею» – прямо противоположны по настроению, хотя и созданы практически одновременно. Тон сборника «Дуинские элегии» («Duineser Elegien», завершен в 1922 г.) темен и мрачен. В его центре – не столько поэт, сколько человек вообще, растерянный, одинокий, потерявший поддерживавшие его раньше связи с вещами, покинутый далеким Богом, скорбящий и обреченный. Язык этого сборника также темен и сложен. И все же, вопреки всему, некая надежда на то, что жизнь возможна, остается.

«Сонеты к Орфею» («Die Sonette an Orpheus»), завершенные в 1923 г., напротив, светлые, полные солнца. Даже печаль в них соседствует со светом и восторгом. Поэт вновь чувствует свое родство с природой, с тем, что его окружает, здесь больше движения, чем в предыдущих сборниках.

Совершенно особое место не только в австрийской, но и мировой литературе занимает творчество Франца кафки(Franz Kafka, 1883–1924). В отличие от шумных авангардистов начала ХХ в., он вошел в литературу негромко, даже скромно. Его литературное наследие невелико – томик рассказов и три романа, опубликованные его другом Максом Бродом уже после смерти Кафки, просившего их сжечь.

Нужно отметить, что Кафка находился между тремя культурами: еврей по национальности, он всю жизнь прожил в Праге, его семья говорила по-немецки. Возможно, в этом причина его ранимости и неуверенности в себе. Как и многие писатели, вступившие в литературу накануне Первой мировой войны, Кафка отразил в своих произведениях ощущение распада мира, его враждебности человеческой индивидуальности. В этом он близок экспрессионистам. Но, в отличие от их стиля, романы Кафки лишены всего кричащего, чрезмерно яркого. Напротив, он излагает сухо, очень просто и обыденно. И именно эта обыденность, будничность, с которой он говорит о трагических событиях в жизни героев, еще больше пугает.

Мир, показанный в произведениях Кафки, абсурден. В нем происходит то, что не может уложиться в сознании читателя, но для героев кажется вполне возможным. Так, новелла «Превращение» («Die Verwandlung», 1915) начинается с сообщения о том, что Грегор Замза, проснувшись утром, обнаружил, что превратился в насекомое. Читателя шокирует и само превращение, и обыденный тон, которым об этом сообщает автор, и реакция самого героя на это событие. Сухость и будничность тона, которым Кафка рассказывает о неудобствах в жизни Грегора и его семьи, к которым привело превращение, постепенно заставляет нас почти примириться с ним, поверить в его реальность. Основные темы этой новеллы – одиночество, чувство вины, жестокость среды, которой нет дела до переживаний героя, – присутствуют и в романах Кафки. В том числе в «Процессе» («Der Process»), над которым автор работал в 1914–1915 гг. Действие этого романа также начинается в момент после пробуждения, что сразу же рождает абсурдную ситуацию. Обычно все невероятные происшествия случаются с людьми в сновидениях, у Кафки же, напротив, самое необычное происходит уже после окончания сна. В этом романе показана бездушная судебная машина, столь знакомая самому автору, служившему юристом, которая рушит человеческие судьбы.