Татьяна Глазкова - Немецкоязычная литература: учебное пособие

Социальный критицизм Кафки направлен на тотальную, бесчеловечную бюрократизацию общества. Такого эффекта он достигает не в последнюю очередь с помощью материализации метафор. Привычные для нас метафоры, образно описывающие состояние человека или явление (например, «потерять человеческий облик»), он материализует, воспринимает не в переносном, а в буквальном смысле. Кроме того, писатель прибегает к принципу построения произведений по образцу сновидений. В снах нарушена всякая логика и соседствуют абсолютно невозможные в реальности мотивы, фрагменты, предметы, но тем не менее спящему все кажется вполне логичным и взаимосвязанным. Так же построены и произведения Кафки, поражающие сюжетом, тем не менее, вполне логичным.

Несмотря на критику бюрократизма, автор не снимает ответственности с самих людей. В романе «Процесс» снова выступает комплекс вины героя (который и сам Кафка испытывал по отношению к своей семье и, отчасти, ко всему миру). Герой Йозеф К., будучи непонятно за что арестован людьми в черном, ведет себя как виновный, даже не пытаясь толком выяснить, за что его арестовали, в чем обвиняют, не пытаясь протестовать. Он обивает пороги инстанций, заискивает, ищет ходы лишь с целью облегчить свою участь. Очень показателен конец романа. Двое в черном ведут героя на пустырь, он понимает, что сейчас будет убит, что должен найти в себе смелость и покончить с собой. Но все же не делает этого и погибает с позором – «как собака», отмечает один из палачей. Таким образом, Кафка не снимает вины с героя – вины в его слабости, неспособности бороться.

Большую роль в творчестве Кафки играет притча. Она служит для выражения основной идеи произведения. Так, в романе «Процесс» есть вставная притча, которую Йозефу К. рассказывает священник. В ней говорится о человеке, пришедшем к вратам Закона. Путь ему преграждает привратник, говорящий, что сейчас не может его впустить, но добавляющий, что, впрочем, человек может и нарушить этот запрет. Но человек так и не отваживается войти внутрь, сидит долго, много лет. И уже перед самой смертью спрашивает у привратника, почему же никто другой не пришел к Закону? И слышит ответ: «Эти врата были предназначены для тебя одного». Сюжет алогичен, но, тем не менее, подчеркивает важную мысль автора: человек сам во многом виноват, из страха, из привычки слушаться он не решается изменить свою судьбу. Герой Кафки не просто слаб, он не может влиться в жизнь, и в этом его трагедия.

Сходная этой притче ситуация нарисована и в романе «Замок» («Das Schloss», 1912–1914). Безысходность ситуаций в творчестве Кафки роднит его с декадансом, но высокая степень ответственности, возложенная на человека, выводит его за рамки этого культурного направления.

В отличие от творчества Кафки, в романах и рассказах Роберта Музиля(Robert Musil, 1880–1942) много примет того времени, в котором жил он сам и его герои. Но все же изображение истории Австро-Венгрии рубежа веков – для него не главное. Главная задача Музиля – показать мир сознания современного ему человека, переживающего и интерпретирующего социальные катаклизмы. Но при этом писатель не просто фиксирует признаки упадка мира, а надеется на изменения человека, а затем – и мира.

Первый роман Музиля – «Смятения воспитанника Терлеса» («Die Verwirrungen des Zoglings Torle?», 1906) во многом автобиографичен. Это произведение можно назвать романом воспитания наоборот, так как в нем нет никаких положительных моментов, воздействующих на душу молодого человека. Вместо романтичной первой любви – интерес к женщине легкого поведения, вместо дружбы – садизм сверстников по отношению к одному из воспитанников. Таким образом, автор расшатывает привычные схемы, показывает многие вещи, воспринимающиеся другими авторами как табу, он пытается проникнуть в сферу бессознательного. При этом сам Терлес редко вмешивается в события, он выступает в роли наблюдателя. Рассказ ведется с временной дистанции, после того как «душевное смятение» Терлеса давно завершилось, не сломав его личности, но оставив след, преподав незабываемый урок. Надо отметить, что автор, будучи сосредоточен на изображении искушения аморальностью юного героя, все же довольно четко изображает недостатки системы школьного образования того времени.

Но, прежде всего, Музиль известен как автор незаконченного романа «Человек без свойств» («Der Mann ohne Eigenschaften»), первые две части которого вышли в начале 30-х годов. Здесь в центре внимания автора – элита общества. Эти люди, однако, ничтожны и карикатурны. Они апеллируют к различным высоким идеям, но эти идеи пусты, они не имеют реальной цели. Такова и задуманная ими акция празднования юбилея правления любимого императора, которого они за год до начала Первой мировой войны славят как миротворца. Автор изображает эту эйфорию накануне гибели империи с иронией.

Главный герой – Ульрих как «человек без свойств» – это не только воплощение внутренней «бесформенности» современного человека, но и попытка извлечь для общества и для человека конструктивные уроки. Почти все персонажи, что противостоят в романе Ульриху, как называет их сам автор, – «профессионалы». Государственный чиновник вроде Туцци, вроде генерала Штумма, или управляющий банком вроде Лео Фишеля, несмотря на свою активность, пусты, они не индивидуальности, а скорее, рабы ситуаций, идей, условностей.

А вот Ульрих – «непрофессионал». Некогда, повинуясь рутине, он был близок к тому, чтобы им стать, но затем он взял у практической жизни годичный отпуск, и отец, австриец консервативных взглядов, пристроил его в секретари организационного комитета «параллельной акции», что дает возможность наблюдать, размышлять и даже общаться. Он презирает все эту суету, но все же в ней участвует. Ульрих – не человек с «чувством реальности», а человек с «чувством возможности». Разочаровавшись в прежних попытках сделать карьеру и насмотревшись на суету «акции», Ульрих определяет для себя положение «человека без свойств», противопоставляющего себя современной действительности. При этом он утопически мечтает о всеобъемлющей любви и, вступив в связь с сестрой, нарушает даже в этой сфере буржуазную мораль. Их полные мистических чувств отношения обречены на провал, как любая индивидуалистическая утопия. Согласно замыслу писателя, полный крах утопий должен был наступить в конце романа, с началом войны.

Одним из самых популярных австрийских писателей начала ХХ в. является Стефан Цвейг(Stefan Zweig, 1881–1942) – новеллист, романист, поэт, автор литературных биографий.

Родители Цвейга создали в доме атмосферу утонченной духовной культуры, столь свойственной высшему венскому обществу конца XIX в. Будучи студентом Венского и Берлинского университетов, юноша посещал музеи, театры и библиотеки в Венеции и Милане, Париже и Лондоне, позже посетил Индию, Индокитай, США, Кубу, Панаму. Солидное состояние семьи позволило ему без затруднений издать первую книгу, сборник стихотворений «Серебряные струны» («Silberne Seiten», 1901). Цвейг послал ее своему кумиру – Райнеру Марии Рильке. Тот прислал в ответ свою книгу. Так завязалась дружба, продолжавшаяся до самой кончины Рильке.