Татьяна Глазкова - Немецкоязычная литература: учебное пособие

Секрет необычайной эрудиции Цвейга во всех течениях и направлениях культурной жизни Европы первых десятилетий XX в. в том, что он не просто читал творения маститых авторов, но был дружен с такими выдающимися деятелями культуры, как Э. Верхарн, Р. Роллан, О. Роден, Т. Манн, З. Фрейд, Дж. Джойс, Г. Гессе, Г. Уэллс, П. Валери. Большой интерес он испытывал к русским классикам, его поразил Ф. Достоевский, у которого он многому научился, его восхищал А. Чехов, а затем навсегда кумиром писателя сделался Л. Толстой.

Такие новеллы Цвейга, как «Амок» («Amok», 1922), «Смятение чувств» («Verwirrung der Gefuhle», 1927), «Шахматная новелла» («Schachnovelle», 1941), сделали имя автора популярным во всем мире. Они поражают драматизмом, психологизмом и заставляют размышлять над превратностями человеческих судеб. Цвейг создал и детально разработал свою собственную модель новеллы, отличную от произведений многих мастеров этого жанра. События большинства его историй происходят во время путешествий, то увлекательных, то утомительных, а то и по-настоящему опасных. При этом он опирался на традиции венской школы. В центре каждого рассказа Цвейга – монолог, который герой произносит нередко в состоянии аффекта, раскрывая свою душу перед случайным попутчиком. Драмы разыгрываются в считанные часы, но эти часы становятся решающими для судьбы героя. Цвейг, как и многие писатели, воспринявшие затем его традиции, всегда сжимает и уплотняет действие. Почти во всех новеллах австрийского писателя размеренное течение благополучной жизни его героев, людей интеллигентных, обеспеченных, всегда таких корректных, чопорных, сменяется взрывом страсти, нечто неведомое им самим вдруг прорывается наружу, сметая все препоны и условности, и неодолимо влечет персонажей к катастрофе.

На то, как Цвейг рассматривал и трактовал личность, заметно повлиял З. Фрейд. Вслед за знаменитым австрийским психиатром писатель открывает человека в конфликте с самим собой. Светская дама, прожившая спокойно и достойно сорок лет, внезапно за сутки совершает моральное падение («Двадцать четыре часа из жизни женщины», 1927). Или, напротив, все годы бесчисленных падений оправданы одной всепоглощающей страстью таинственной незнакомки, чья чистая любовь оказалась незамеченной («Письмо незнакомки», «Brief einer Unbekannten», 1922).

Цвейг нередко писал на стыке документа и искусства, создавая увлекательные жизнеописания Магеллана и Марии Стюарт, Эразма Роттердамского и Бальзака. При этом он стремился обнаружить в документах и мемуарах психологическую подоплеку.

Герой книги «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского» («Triumph und Tragik des Erasmus von Rotterdam», 1935) считал себя гражданином мира. Эразм отказывался от самых престижных должностей на церковном и светском поприщах, порицал фанатиков и схоластов, мздоимцев и невежд. Но особенно ненавистны ему были те, кто разжигал рознь между людьми. Однако вследствие чудовищного религиозного раздора Германия, а за ней и вся Европа были обагрены кровью. Согласно концепции Цвейга, трагедия гуманиста – ученого и писателя в том, что он не сумел этого предотвратить.

Цвейг долгое время верил, что Первая мировая война – трагическое недоразумение, что она останется последней войной в мире, постепенно становясь все большим и большим ее противником. Он полагал, что вместе с пацифистом Р. Ролланом и А. Барбюсом, вместе с немецкими писателями-антифашистами он сумеет предотвратить новую мировую катастрофу. Во время Второй мировой войны писатель покинул Европу, отправился в Латинскую Америку (1940), затем переехал в США (1941), но вскоре решил поселиться в небольшом бразильском городе Петрополис. 22 февраля 1942 г. он ушел из жизни вместе с женой, приняв большую дозу снотворного, по его словам, будучи не в силах наблюдать за разрушением его «духовной родины Европы» и в отчаянии от распространения фашизма.

1. Белобратов А.В. Роберт Музиль: Метод и роман. Л., 1990.

2. Затонский Д.В. Австрийская литература в ХХ столетии. М., 1985.

Тяжелые с экономической точки зрения 20—30-е годы не позволили немецкоязычной литературе избавиться от пессимизма времен Первой мировой войны. В это время в странах Европы как продолжают существовать в несколько измененном виде «старые» направления (реализм, символизм), так и появляются новые, нередко политически ангажированные (социалистический реализм). В первой трети ХХ в. в Германии возрос интерес к историческому и социальному роману, причем нередко подробности современной жизни изображались с документальной точностью. Вслед за американскими писателями немецкие авторы-романисты поднимают тему «потерянного поколения» (Э.М. Ремарк), осмысляют взаимоотношения прошлого и настоящего (Г. Гессе, Т. Манн), обращаясь к мифу. Многие писатели уже тогда предчувствовали, что скоро возникнет новая мировая катастрофа.

Во время Второй мировой войны значительная часть немецких, австрийских и швейцарских писателей была вынуждена эмигрировать, в основном в США, поскольку нацисты запрещали и сжигали их книги, препятствовали их работе, даже угрожали арестом. Некоторые из эмигрантов вели активную политическую и пропагандистскую деятельность (А. Зегерс). В эмиграции писатели создали целый ряд антифашистских произведений, опубликованных, в основном, сначала на английском и лишь после окончания войны на немецком языке. Часть оппозиционных нацизму писателей остались на родине, в так называемой внутренней эмиграции.

Термин «интеллектуальный роман» предложил Т. Манн в 1924 г., в год выхода его романа «Волшебная гора» («Der Zauberberg»). В статье «Об учении Шпенглера» писатель заметил, что стремление постижения эпохи, связанное с «историческим и мировым переломом» с начала Первой мировой войны до 1923 г., привело к стиранию «границы между наукой и искусством» и к возникновению того типа книги, «который может быть назван интеллектуальным романом».

Итак, этот вид романа отражает обостренную потребность в постижении и истолковании жизни, используя при этом прошлое для отражения противоречий современности. Изображая актуальные проблемы, взаимоотношения человека и космоса, интеллектуальный роман претендовал на всеохватность, системность, а также философичность.

Одним из главных принципов построения интеллектуального романа стала многослойность, в том числе временная. Автор разрывает действие, перемещая героя из прошлого в настоящее или будущее (или наоборот), при этом замедляя или убыстряя повествование в соответствии с восприятием героя; разные временные «куски» разделены даже географически. При этом авторы нередко обращаются к мифам прошлого, сочетая их с современностью и проводя аналогии с ней, придавая им самостоятельность, развивая на их основе художественную игру.