Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Когда в 1860-е Гг. Э. Золя вошёл в большую литературу как романист и теоретик натурализма, критики ополчились на него. Среди тех, кто поддержал его в эту нелёгкую пору, был Тургенев. Он рекомендовал Золя редактору журнала «Вестник Европы» М.М. Стасюлевичу, и там, начиная с 1875 г., Золя публикует свои статьи.

Золя не оставил без внимания и опыт Толстого-баталиста, когда в романе «Разгром» дегероизировал войну и одновременно воздал дань восхищения мужеству простых людей, способных на подвиги и самопожертвование (образы Оноре, Вейса). Близкой к толстовской была эстетика Золя, в основе которой лежал тезис: «Заботиться только об истине».

Натуралистические идеи Золя, в свою очередь, нашли отзвук в русской литературе, прежде всего в творчестве П.Д. Боборыкина, который читал лекции о «новом французском романе» и переписывался с автором «Нана». Однако некоторые крайности натурализма, в частности, физиологиям, вызвали негативную оценку Салтыкова-Щедрина (в книге «За рубежом»), О популярности Золя в России, романы которого заинтересованно обсуждались литературной общественностью, свидетельствует реплика Треплева в чеховской «Чайке»: «Мило, талантливо… но…после Толстого или Зола, не захочешь читать Тригорина».

Гражданская позиция Золя, его мужественное участие в деле Дрейфуса нашли живое понимание у русской демократической общественности. В письме Суворину Чехов писал, что от выступления Золя словно «свежим ветром повеяло» и дало надежду, что «есть ещё на земле справедливость».

Наряду с Флобером, сыгравшим счастливую роль в творческом становлении Мопассана, весьма плодотворным было и влияние Тургенева, с которым автор «Пышки» был лично знаком. Мопассану импонировала тургеневская стилистика, тонкая и лиричная. Мопассана, остроумно писавшего о пошлости, продажности, эгоизме, о живучести мещанско-собственнической стихии, привлекал в Тургеневе гуманистический пафос, вера в добрые, светлые начала, проявлявшиеся в простых людях, тружениках, нередко выказывавших великодушие и щедрость. Мопассан посвятил Тургеневу новеллистический сборник «Заведение Те лье» (1881) как «дань глубокой признательности и великого восхищения». В некрологе на смерть Тургенева (1883) Мопассан нашел достойные слова: «Не было души, более открытой, более тонкой и более проникновенной, не было таланта, более пленительного, не было сердца, более честного и более благородного».

По мировоззрению и поэтике Мопассан был далёк от Л. Толстого, который внимательно следил за писательской эволюцией Мопассана. Он назвал «Жизнь» «превосходным романом, едва ли не лучшим французским романом после «Miserables» (т. е. «Отверженных» В. Гюго). Однако, исходя из своей морально-этической доктрины, Толстой полагал, что роман «Милый друг» загромождён «грязными подробностями». Правда, он солидаризировался с «негодованием автора перед благоденствием и успехом чувственного животного…делающего карьеру и достигающего положения в свете».

Во время недолгого пребывания в России в 1913 г. А. Франс записал: «Что касается русской мысли, такой свежей и такой глубокой, такой отзывчивой и такой поэтичной по самой своей природе, – то я уже давно проникся ею, восторгаюсь ею и люблю её». Эти качества он находил у Тургенева, который служил подтверждением тезиса Франса: «Нет деятельности более великой, чем издание прекрасной книги».

В своих критических работах Франс постоянно обращался к Л. Толстому. В свою очередь, Толстой проявлял интерес к Франсу, который пленил его своим «Кренкбилем». Отзывы Франса о Толстом отмечены не только восхищением русским гением, но и одновременно проникновением в его художественное мировидение. В 1908 г., на просьбу юбилейного комитета, созданного к 80-летию со дня рождения автора «Войны и мира» и «Анны Карениной», Франс отозвался статьёй «Лев Толстой». В ней он, в частности, писал: «Создатель эпических полотен, Толстой – наш общий учитель во всём, что касается отношения внешних проявлений характеров и скрытых движений души…»

Л. Толстой был духовным спутником Ромена Роллана едва ли не на протяжении всей жизни: Роллан состоял в переписке с русским гением, написал о нём биографическую книгу; имя русского писателя присутствует в его публицистике, дневниках, мемуарах.

Прочитанный молодым Ролланом трактат Толстого «Так что же нам делать?», одушевлённый бескомпромиссной критикой общества, построенного на угнетении одних людей другими, ошеломил Роллана. И студент Нормальной школы решается отправить письмо яснополянскому мудрецу с целым рядом вопросов, главенствующим среди которых был вопрос «Как жить?». Легко представить себе радостное потрясение Роллана, когда в один из вечеров в октябре 1887 г. в его скромную мансарду пришло письмо объемом в 17 страниц от самого графа Толстого! Письмо, начинающееся словами «Дорогой брат», написанное по-французски собственноручно гениальным русским писателем, затратившим на его написание три дня, стало волнующим переживанием для Роллана. Под влиянием Толстого Роллан стал задумываться над «прогнившей цивилизацией эксплуататоров». Не все взгляды Толстого, его морально-этические установки импонировали Роллану. Но его воодушевил толстовский трактат «Что такое искусство?» и прежде всего тезис, согласно которому искусство и литература призваны нравственно воздействовать на общество, возвышать и облагораживать души людские.

Наряду с Тургеневым, Толстым, Чеховым во Франции был исключительно популярен и Достоевский, который питал неизменный интерес к французским писателям, прежде всего к Бальзаку, Жорж Санд и Гюго. Автор «Отверженных» был ему близок своим гуманизмом, горячей приверженностью к проблемам добра и зла, состраданием к «париям общества», жаждой «восстановить погибшего человека».

Влияние Достоевского, провозгласившего «религию духа», во Франции, да и на Западе в целом, было столь глубоким, что его в 1890-е гг. даже называли «русским Ницше», а его Ивана Карамазова – «русским Фаустом». Достоевский (наряду со Стендалем и Бальзаком) был художником, оказавшим влияние на Поля Бурже, проявлявшего особое внимание к исследованию человеческой души. Это сказалось в его лучшем романе «Ученик» с его антипозитивистской тенденцией.

Достоевский сыграл свою роль в развитии Андре Жида, «последнего классика и первого модерниста», лауреата Нобелевской премии по литературе (1947), посвятившего русскому писателю пространное эссе (1923). А. Жид у Достоевского заимствовал и взял на вооружение принцип «доминирующего самосознания героя».

Повлиял Достоевский и на философию и литературу экзистенциализма, в частности, на творчество Альбера Камю, лауреата Нобелевской премии по литературе (1957), автора программного эссе «Достоевский и самоубийство». Камю считал Достоевского среди предтеч экзистенциализма, а одного из персонажей «Бесов» (Кириллова) он интерпретирует как «человека абсурда», для которого добровольный уход из жизни – единственный способ освободиться от алогизма и бессмысленности окружающего его социума.