Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Интерес Джеймса к русской литературе разделял его друг и соотечественник Уильям Дин Хоуэлле, критик, публицист, романист, авторитетный литератор, которого называли «деканом американской литературы». В это время в Америке получила хождение афористическая фраза: «Генри Джеймс отправился в Европу и стал читать Тургенева, а Хоуэлле остался дома и начал читать Генри Джеймса». От увлечения Тургеневым он переключился на Л. Толстого и стал его горячим поклонником, посвятив автору «Войны и мира» около трёх десятков публикаций – статей, обзоров, рецензий. Русский гений был для него примером реалиста и правдоискателя. Толстой укреплял Хоуэллса в убеж дении, что высокое искусство призвано защищать нравственные ценности, служить идеалам человечества.

Пример Л. Толстого был значимым и для американских писателей-натуралистов (X. Гарленд, С. Крейн, Ф. Норрис), поборников суровой жизненной правды в литературе в противовес «украшательству» и «книжности» сторонников «традиции утончённости». Толстой был среди тех кумиров Драйзера (наряду с Бальзаком, Золя, Ницше), которые стимулировали его литературные импульсы. В мемуарной книге Драйзера «Заря» мы читаем красноречивое признание: «Я снова усиленно занялся чтением. Дороже всех мне был тогда Толстой…»

В пору работы над «главной книгой» – «Американской трагедией» (1925) – для Драйзера были особенно значимы психологические прозрения Достоевского. Стало общим местом в критике отзываться об этом его романе, как о «Преступлении и наказании» в специфическом американском варианте. В годы войны, солидаризируясь с «новой Россией» в её отпоре нацизму, ратуя за скорейшее открытие второго фронта, Драйзер высказывал восхищение русской культурой, давшей миру несравненные творения Чехова, Достоевского, Толстого, Мусоргского.

И для новых поколений американских художников слова русская классика сохраняет свою значимость. Психологические открытия Достоевского остаются бесценными для писателей «южной школы» и прежде всего для У. Фолкнера. Его нередко называют «Достоевским XX века».

Самые лестные высказывания в адрес русских классиков, из которых особенно часто упоминается Толстой, мы находим едва ли не у любого значительного американского писателя: это Томас Вулф, Джон Стейнбек, Роберт Пенн Уоррен и др. Эрнест Хемингуэй после увлечения Тургеневым в 1920-е гг., в пору «красного десятилетия» – 30-е гг., насыщенные острыми социально-политическими катаклизмами, обретает нового кумира, Л. Толстого. Имя Толстого постоянно встречается в его интервью и письмах в пору работы над «лирическим эпосом», романом «По ком звонит колокол» (1940), посвящённом гражданской войне в Испании. В свою известную антологию «Люди на войне» (1942) Хемингуэй включил фрагменты из «Войны и мира», сопроводив их комментарием: «Я не знаю никого, кто писал бы о войне лучше Толстого… Я люблю “Войну и мир” за удивительные, глубокие и правдивые изображения войны и народа…».

Русские классики были тем фактором, который содействовал формированию эстетики и поэтики так называемой «новой прозы», в частности, в области новеллистики. Шервуд Андерсон, один из «отцов» «новой прозы», писал своему русскому переводчику Петру Охрименко: «До тех пор, пока я не нашёл ваших русских прозаиков, ваших Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова, я никогда не читал прозы, которая бы меня удовлетворяла».

Как один из основоположников «новой драмы», Чехов внёс очевидный вклад в формирование американской драматургии XX в. Лилиан Хеллман, одна из ведущих американских драматургов минувшего столетия, художник гражданского темперамента, в своей пьесе «Осенний сад» (1951) (её ставили во МХАТе) предложила оригинальную художественную перекличку с чеховским «Вишнёвым садом». В 1955 г. она выпустила в Нью-Йорке «Избранные письма» Чехова, сопроводив их предисловием и комментариями.

В свою очередь, произведения американских писателей находили благодарный отклик в России. Как уже говорилось выше, ещё в 1830-х гг. горячим пропагандистом Купера выступал Белинский. Об американских аболиционистах тепло отзывался Л.Н. Толстой. Н.А. Некрасов, редактор «Современника», рассылал своим подписчикам в качестве приложения перевод романа Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Блестящий перевод «Песни о Гайавате», выполненный еще до революции лауреатом Нобелевской премии по литературе (1933) И. Буниным, сделался, благодаря высоким художественным достоинствам поистине фактом русской поэзии. Роль первооткрывателя новеллистики Эдгара По в России принадлежит Достоевскому, опубликовавшему в журнале «Век» три его рассказа В 1905 г. вышло пятитомное собрание сочинений По в переводе К. Бальмонта. Рецензируя его, Блок отмечает, что произведения Э. По «созданы как будто в наше время». Вступив в своеобразное творческое соперничество с Бальмонтом, Брюсов, поборник иных принципов переводческого искусства, в 1924 г. выпустил поэтический однотомник По в своих переводах.

Уолт Уитмен был еще далёк от достойного признания у себя на родине, когда в 1872 г. И.С. Тургенев, называвший его «удивительным поэтом», перевёл его стихотворение «Бейте, бейте, барабаны!». Л. Толстой начиная с 1880-х гг. и до конца жизни проявляет заинтересованное внимание к Уитмену. Когда в 1892 г.Уитмен скончался, его некролог назывался «Американский Толстой». Неоценимый вклад в изучение, перевод и пропаганду Уитмена внёс К.И. Чуковский.

Джек Лондон ещё при жизни обрёл в России свою вторую родину. Им увлекался Маяковский. Когда в 1918 г. вышел немой фильм «Не для денег родившийся», сделанный по мотивам романа «Мартин Иден», Маяковский сыграл в нём главную роль – поэта с «говорящей» фамилией: Иван Нов.

С первых шагов в литературе М. Твен нашёл в России благодарных заинтересованных читателей: ещё при жизни писателя трижды выходили его собрания сочинений. В 1906 г. в Нью-Йорке произошла его встреча с Горьким.

Русско-американские литературные связи богаты и плодотворны. Это объясняется многими факторами (историческими, социальными, этнографическими), в том числе взаимной симпатией народов двух стран. В знаменитом «Письме к русскому» (1881) Уитмен выразил заветную мечту о том, чтобы «поэмы и поэты стали интернациональны и объединили свои страны, какие… есть на земле, теснее, чем любые договоры и дипломатия». «…Я буду счастлив, – добавлял Уитмен, – что меня услышат, что со мной войдут в эмоциональный контакт великие народы России».

Литература

Алексеев М.П. Русская классическая литература и ее мировое значение // «Русская литература». 1976. № 1.

Алексеев М.П. Русская культура и романский мир. Л., 1985.

Алексеев М.П. Пушкин и мировая литература. Л., 1987.