Валерий Даниленко - Введение в языкознание: курс лекций

Число. В современном французскомязыке мы наблюдаем с выражением числа у прилагательных приблизительно ту же картину что и с выражением рода. Морфологическим показателем множественного числа у большинства прилагательных является «- s », но эта флексия должна расцениваться лишь как графическая, но не фонетическая, поскольку в произношении она отсутствует: grand « большой » , grands « большие » , grande « большая » , grandes « большие ». Но всё-таки у ограниченной группы прилагательных мы наблюдаем во французском озвученное выражение множественного числа – посредством « -aux » : amical – amicaux « дружеский – дружеские » , national – nationaux « национальный – национальные ». Сюда попали прилагательные на « al », но и то не все, поскольку fatal « фатальный » , natal « родной » и некоторые другие образуют форму мн. ч. обычным «- s ». В целом же мы делаем здесь такой вывод: морфологизация французских прилагательных по числу на звуковом уровне сохранилась в ещё более жалком виде, чем морфологизация по роду.

В современном немецкомязыке формы множественного числа у прилагательных в номинативе при сильном склонении выражаются посредством флексии « -е », а при слабом – « -en ». Таким образом, если закрыть глаза на омонимию флексий, имеющихся в парадигме прилагательного, то можно сказать, что в немецком языке морфологизация прилагательных осуществляется достаточно полноценно как по роду, так и по числу, хотя, конечно, в русском языке подобная морфологизация не страдает такой омонимичностью форм, как в немецком.

Падеж. Морфологизация прилагательных по падежу сохранилась только в немецкомиз рассматриваемых нами трёх языков. Однако в большей мере это произошло только в позиции, когда прилагательное не имеет перед собою определённого артикля (или его эквивалентов – местоимений). Эта позиция заставляет склоняться немецкие прилагательные по сильному варианту, предполагающему, что различение по роду, числу и падежу в этом случае прилагательному приходится осуществлять за счёт своих окончаний. В слабом же склонении эту функцию берут на себя в основном определённые артикли, а в смешанном – неопределённые. Вот почему главное внимание здесь должно быть приковано к сильному склонению. Вот как оно выглядит в целом:

Как видим, омонимия форм здесь налицо, но она всё-таки не такая большая, как при слабом склонении, где представлено лишь две флексии у прилагательных – « -е » и « -en ». Первая употребляется в формах единственного числа в номинативе во всех родах и в аккузативе в женском и среднем родах, а другая – во всех остальных формах. Смешанное склонение повторяет слабое, но берёт от сильного лишь три формы – ед. ч., м. р., им. п.; ед. ч., ср. р. в номинативе и аккузативе. Омонимия форм прилагательных в немецком в конечном счёте свидетельствует о том, что, хотя немецкий и оказался консервативнее в разрушении склонения у прилагательных, но и он ушёл по этому пути значительно дальше, например, русского языка.

Контрастивный синтаксис выявляет отличительные черты (контрасты), имеющиеся в сравниваемых языках на уровне предложения.

Как в простых, так и сложных предложениях встречаются два типа синтаксических связей – сочинительные и подчинительные. Сочинительная связь предполагает равноправие компонентов, входящих в ту или иную синтаксическую конструкцию, тогда как подчинительная строится на зависимости одних компонентов от других. В простых предложениях эти связи соединяют словосочетания, а в сложных – простые предложения, из которых они строятся. Мы рассмотрим здесь расхождения, имеющиеся между разными языками, только на двух уровнях – словосочетания и простого предложения.

Классификация синтаксических связей в словосочетании может быть показана с помощью такой таблицы:

В области сочиненияи примыканиямежду французским, немецким и английским языками в сравнении с русским нет ярких различий. Вот почему я ограничусь рассмотрением трёх остальных.

Предикация. Предикация соединяет подлежащее (субъект) со сказуемым (предикатом). Предикативное словосочетание составляет ядро распространённого предложения. В акте построения нового предложения оно создаётся в первую очередь, а уж затем оно распространяется с помощью второстепенных членов предложения – определений, дополнений и обстоятельств.

Связь между главными членами предложения является взаимной, двунаправленной. Вот почему иначе её называют координацией. Сказуемое выступает как ведущий член предложения по отношению к подлежащему в лексический период фразообразования (здесь мы имеем дело с предикатоцентризмом), а в морфологический и синтаксический его периоды иерархические отношения между ними меняются: сказуемое становится на зависимое положение по отношению к подлежащему (здесь мы имеем дело с субъектоцентризмом).

Предикатоцентризм обусловлен сочетаемостными свойствами глагола, который чаще всего выступает в предложении в роли сказуемого. Так, глагол « спать» требует обозначения только одного актанта, а глагол «видеть» – двух актантов – субъекта действия и его объекта. В свою очередь субъектоцентризм обусловлен морфологической зависимостью сказуемого от подлежащего. Подлежащее в русском языке требует от сказуемостного глагола соответственных морфологических категорий – например, лица и числа в настоящем времени ( Он работает ). Субъектоцентризм в традиционной грамматике расценивается как согласование. Имеются ли здесь какие-либо расхождения между русским и другими языками?

Французский язык.Зависимость сказуемого от подлежащего по лицу и числу в этом языке выражена в ограниченной степени. Так, формы 2-го и 3-го лица у глагола avoir ( иметь ) во французском языке омонимичны: tu a ( s ) « ты имеешь » / il а «он имеет». Вместе они противопоставлены 1-му лицу: j'ai «я имею».

Немецкий язык.Этот язык в выражении связи между подлежащим и сказуемым больше, чем предшествующий, приближен к русскому. Зависимость глагола schreiben ( писать ) по лицу: ich schreibe, du schreibst, er schreibt. Зависимость по числу: ich schreibe, wir schreiben. Однако и в этом языке формы 1-го и 3-го лица во мн.ч. омонимичны: wir schreib en, sie schreib en.