Александр Хроленко - Введение в лингвофольклористику: учебное пособие

За пределами интереса московских этнолингвистов в целом остаются такие жанры и формы народно-поэтического творчества, как былина и необрядовая лирическая песня. Именно эти жанры и формы составляют основную область кросскультурной лингвофольклористики.

Этнолингвистика и лингвофольклористика решают одну и ту же проблему – связь языка и культуры, но подходят к её решению с противоположных сторон. Этнолингвистика идёт от культурного смысла к слову, а лингвофольклористика – от слова к смыслу.

На Международном семинаре «Лингвофольклористика на рубеже XX–XXI вв.: итоги и перспективы» (Петрозаводск, 10–12 сентября 2007 г.) были подведены предварительные итоги кросскультурных исследований в лингвофольклористике [Хроленко 2007 б] и высказано предположение о целесообразности новой научной дисциплины и её очевидных эвристических возможностях. Достаточно сказать о двух проблемах, перспективных как в теоретическом, так и в практическом отношении. Это вопрос о «неявной» культуре и проблема идентификации региональной культуры, сложившейся на основе двух культур и двух языков.

Кросскультурной лингвофольклористике оказывается близкой гипотеза антропологов о существовании так называемой «скрытой культуры» (К. Клакхон), «имплицитной культуры» (Р. Ле Ван) или «культурной модели» (А. Крёбер). Скрытая культура не поддаётся непосредственному восприятию человеческими органами чувств, она проступает как тончайший намёк, непонятный даже самим её носителям, как лёгкие «дуновения», самые невероятные «бормотания» культуры, основополагающие её самобытность, как своеобразное «поле культурного подразумеваемого». Именно в сфере непонимания различий форм скрытой культуры кроются причины «конфликта культур» [Чернявская 2005]. Скрытая» культура представляет ту среду, где этническая ментальность формирует «матрицу» национальной культуры.

Хранимая языком в целом и народно-поэтической речью в частности, скрытая культура выявляется прежде всего путём анализа языковой ткани культуры – положительной и отрицательной семантики слов и выражений, ключевых для данной культуры слов и т. п. По мнению Ю.В. Чернявской, язык фольклора оказывается самым значимым хранителем «эзотерической» культуры.

Становится очевидной сверхзадача лингвофольклористики – выяснение через язык фольклора сущности этнической культуры. Перспективна постановка таких фундаментальных вопросов, как этническая ментальность и культурная архетипика.

Кросскультурная лингвофольклористика ближе других наук к предметному выявлению и описанию скрытого пласта этнической культуры. Отсюда культурологическая ценность кросскультурной лингвофольклористики.

Интересной задачей для кросскультурной лингвофольклористики может стать, например, изучение языковой стороны кубанской традиционной народной культуры. Генетическая двуслойность кубанского фольклора – русско– и украиноязычность – ставит вопрос об итогах более чем двухсотлетней жизни этой культуры.

Завалишина К.Г., Хроленко А.Т. Кросскультурная лингвофольклористика: народно-песенный портрет в трёх этнических профилях. Курск: Изд-во КГУ, 2005.

Завалишина К.Г., Хроленко А.Т. Кросскультурная лингвофольклористика: тело человека в лексике русских, немецких и английских народных песен. – Курск: Изд-во КГУ, 2006.

Хроленко А.Т. Лингвофольклористика. Листая годы и страницы. Курск, 2008. Раздел «Кросскультурная лингвофольклористика».

Известно, что объектом и предметом всех филологических наук является отражённая действительность, материализованная в устных или письменных текстах. Лингвофольклористика как наука филологическая имеет дело исключительно с текстами. Известный отечественный фольклорист Б.Н. Путилов в своей итоговой работе писал: «Абсолютной реальностью вербального фольклора является текст. Все нити творческого процесса сводятся к нему и все реалии его (непосредственные носители фольклорной культуры, среда, искусство исполнения и его особенности, формы функционирования текстов) так или иначе сосредоточены вокруг текста, обращены к нему, им в конечном счёте определяются» [Путилов 2003: 166].

Если фольклорист имеет дело прежде всего с живым, исполняемым устно-поэтическим произведением, у которого вербальная составляющая – устный текст, то лингвофольклорист работает исключительно с зафиксированным, письменным текстом. Лингвофольклорист всегда идёт вслед за фольклористом и анализирует записанное им произведение. Фиксированная форма многое теряет, а потому лингвофольклористу гораздо труднее анализировать явление фольклора.

«Вербальный текст – это завершённая в содержательном и структурном плане самостоятельная единица, организуемая по законам и правилам той микросистемы, к которой она принадлежит, и обращающаяся в культурной сфере по законам как той же микросистемы, так и целостной фольклорной макросистемы. Отсюда сложнейший пучок взаимозависимостей текста с другими текстами, со всей микросистемой и её составляющими, с общефольклорной макросистемой и, наконец, с невербальными текстами и системами» [Путилов 2003: 166].

В отличие от фольклориста, лингвофольклорист обязан привлекать по возможности исчерпывающий круг текстов, отвечающих тому или иному критерию отбора. Необходимость анализа множества текстов заставляет искать современные способы облегчения технической работы.

Информационные технологии открывают новые возможности в обработке и анализе текстов, в создании, распространении, поиске и учёте текстовой информации. Лингвофольклористика и технология заинтересованы в кооперации и взаимопомощи. Специалисты припоминают, что лингвисты одними из первых начали применять вычислительную технику в исследованиях по машинному переводу, в создании машинных словарных фондов и словарей, в разработке методов и алгоритмов морфологического анализа лексики, которые легли в основу программного обеспечения современных поисковых систем, а также в работах по синтаксическому и семантическому анализу текстов [Вигурский, Пильщиков 2003].

В лингвофольклористике значительное место занимают стандартные процедуры, выполняемые вручную любым исследователем, как-то: поиск необходимых изданий и релевантных текстовых сегментов; составление и проверка библиографических описаний; многократное переписывание цитат; всевозможные сортировки и т. д. При условии их хотя бы частичной автоматизации интеллектуальный труд становится продуктивным. Рутинные процедуры доверяются машине, а сэкономленное время тратится на творческую деятельность.