Григорий Солганик - Очерки модального синтаксиса

Это повествование резко отлично как от I типа речи с его исповедальностью, так и от объективного рассказа, характерного для III типа речи (от 3-го лица – см. ниже). чтобы убедиться в различных стилистических эффектах, переделаем этот отрывок от 1-го и от 3-го лица и сравним полученные варианты.

От 1-го лица:

После первого визита, нанесенного мне в городе сельским учителем, минуло порядочно времени, и многое произошло, и я, Михаил Топорный, снова значительно продвинулся вперед и многого достиг, и уже среди бела дня сижу в одной из комнат квартиры Веславы; а рядом со мной сидит ее отец, мужчина дородный и видный, и мы оба нетерпеливо поглядываем на двери другой комнаты, за которыми моя вторая жена, Веслава Топорная, урожденная Яжецкая, разрешается от бремени.

От 3-го лица:

После первого визита, нанесенного ему в городе сельским учителем, минуло порядочно времени, и многое произошло, и он, Михаил Топорный, снова значительно продвинулся вперед и многого достиг, и уже сидит среди бела дня в одной из комнат квартиры Веславы; а рядом с ним сидит ее отец, мужчина дородный и видный, и они оба нетерпеливо поглядывают на двери другой комнаты, за которыми его вторая жена, Веслава Топорная, урожденная Яжецкая, разрешается от бремени.

Переделка отрывка очень проста: достаточно было заменить местоимения 2-го лица местоимениями 1-го или 3-го лица и изменить соответственно глагольные формы. Однако стилистические различия, связанные с разными типами речи, очень велики. Меняется интонация, тон рассказа, меняется авторский угол зрения. В первом случае (от 1-го лица) герой рассказывает о самом себе, все мысли, переживания принадлежат герою. Авторские оценки отсутствуют, они передоверены герою-рассказчику, персонаж характеризует себя сам. Общая интонация – интонация доверительности, искренности.

Во втором отрывке (от 3-го лица) перед нами повествование автора о человеке по имени Михаил Топорный. Из субъекта повествования (сам рассказывает о себе) он превращается в объект изображения (о нем рассказывает автор). И тон рассказа резко меняется. Это объективное изложение обстоятельств жизни, поступков, мыслей героя ( значительно продвинулся вперед, многого достиг ). Герой изображается и оценивается со стороны, отстраненно.

И наконец, в оригинале (от 2-го лица) герой и автор соединены особыми узами. Герой – центр изображения, субъект и объект речи одновременно. Если упрощенно и кратко сформулировать различия между тремя типами речи с точки зрения отношений «автор – герой – действительность», то I тип речи представляет изображаемое глазами героя, II тип – глазами автора и героя одновременно, а III тип – глазами автора. В цитированном отрывке из романа Ю. Кавалеца есть характерная деталь: рядом с героем сидит отец его жены – мужчина дородный и видный. Возникает вопрос: чьими глазами увиден отец? Если перед нами I тип речи, то таким увидел отца Веславы сам герой-рассказчик. И возможно, эта деталь – предмет гордости персонажа, что характеризует его мировоззрение. Во II типе речи (как в оригинале) дородный и видный – это взгляд и героя, и автора, а в III типе речи (от 3-го лица) – авторская оценка.

Таким образом, II тип речи довольно редкий, но оригинальный, стилистически изысканный и изощренный способ построения литературных текстов, имеющий распространение в художественной литературе и в публицистике (в виде небольших контекстов). Он реализует структурные возможности русского языка, связанные со 2-м лицом личных местоимений ( ты, вы ).

III тип речи («Он рассказывает...»).

III тип речи – высказывания от 3-го лица: Ученик рисует; Снег лежит на полях; Завод выпускает комбайны. Здесь, как и в высказываниях II типа, фактический производитель речи не совпадает с ее субъектом. В высказывании Ученик рисует субъект речи – ученик ( он ), а производитель речи – некий говорящий, который может назвать себя я. Поэтому Ученик рисует можно интерпретировать так: «Я (говорящий) вижу (полагаю, считаю), что он (ученик) рисует». Я рисую есть действие, выполняемое мной, говорящим. Я – это субъект речи, от лица которого строится высказывание, и в то же время фактический производитель речи. Ученик рисует есть описание говорящим действия, которое производит не говорящий и не участвующий в акте речи он (ученик).

Если высказывания I типа вносят вместе с я в высказывание, в речь интонации непосредственного разговора, свойственную ему естественность, эмоциональность, то высказывания III типа по самой своей природе более сдержанны, спокойны, лишены непосредственного чувства (иначе говоря, субъективной модальности). Поэтому они предназначены для описания, повествования, рассуждения.

Широкое распространение имеет III тип речи в научной и деловой литературе, где роль Я говорящего не столь существенна и где важно описать эксперимент, обосновать вывод, изложить статью закона и т.д. При этом эмоции автора текста как бы остаются за скобками. Научная и деловая речь вырабатывают даже специальные глагольные временные формы, превращая высказывания III типа в обезличенные (полностью) и обобщенные: Земля вращается вокруг солнца; Площадь треугольника равняется произведению основания на высоту. По поводу таких высказываний даже не возникает вопроса, кто производитель речи, кому она принадлежит, это общие высказывания.

Широко используется III тип речи и в художественной литературе, в публицистике. По-видимому, это самый распространенный тип речи. Везде, где возникают задачи описания, рассказа, рассуждения, вообще передачи какой-либо информации, используется речь от 3-го лица.

В художественной литературе, по сравнению с научной прозой, официально-деловым стилем, использование III типа речи имеет более сложный характер, оно сопряжено с художественно-эстетическими задачами и очень часто стилизовано. Характер изложения зависит от предмета изображения, от отношения к нему автора. Вот, например, фрагмент «Сценок из деревенской жизни» В. Пьецуха:

«У среднего окошка сидит Толик Печонкин и смотрит на улицу, подперев голову кулаком.

Этот самый Толик Печонкин представляет собой круглолицего, не по-деревенски упитанного мужчину, лет пятидесяти с небольшим, который, видимо, не совсем здоров, ибо во всякое время года он носит стеганые штаны. Печонкин кладет всей округе печи, вяжет оконные рамы, мастерит двери с филенками и отличные обеденные столы, – одним словом, он человек сручный и деловой, но иногда на него нападает стих, некая непобедимая меланхолия, и тогда душа его требует праздника, как в другой раз требует покоя истерзанная душа. Эльвира Печонкина, жена Толика, женщина крупная, набожная и туговатая на ухо, сильно не любит такие дни, поскольку муж ее, случается, так усердно заливает свою тоску, что потом гоняется за ней с бензопилой по усадьбе, как говорят местные, «по плану».