Григорий Солганик - Очерки модального синтаксиса

Иное положение в публицистике. Здесь важен не образ автора, а сам автор как личность – его взгляды, устремления, общественная позиция, в известной мере личные качества. Если в художественной литературе лицо, от которого ведется повествование, и личность писателя, лирический герой и автор принципиально неотождествимы, то в публицистике автор, каким он предстает в произведении, это подлинная, конкретная личность. Между ним и текстом нет посредствующих звеньев. Поэтому применительно к публицистике представляется рациональным предпочесть термин автор.

Разумеется, и в публицистике нет полного совпадения личности автора и его языкового выражения в тексте. Но здесь причины этого явления иные, объясняемые природой категории автора (о чем подробнее ниже). Принципиальным же остается главное положение: производитель речи и ее субъект – одно и то же лицо.

Близок к развиваемому здесь пониманию категории автора получивший широкое распространение термин «языковая личность» [47]. Но в этом случае акцент делается на конкретном человеке, многогранно проявляющем себя в языке. Термин же автор ориентирован прежде всего на текст (публицистический), речепроизводство, стиль и на общие, родовые черты этой категории. Автор – более широкая категория, чем языковая личность. Они соотносятся как родовое и видовое понятия. А. Герцен, А. Аграновский, А. Стреляный – языковые личности, объединяемые общим понятием «автор-публицист».

что же представляет собой эта категория, что входит в это понятие?

Когда мы говорим об авторе как о стилеобразующей категории публицистического текста, то имеем в виду не физические, психологические, стилевые и другие особенности конкретного автора (языковой личности), хотя они тоже имеют важное значение, но прежде всего те стороны понятия «автор», которые составляют его сущность (независимо от конкретной личности, выступающей как автор), т.е. родовые, типичные черты категории «автор», создаваемые временем. Для каждой эпохи характерен свой тип автора.

Как известно, сущность любого понятия проявляется в его связях, отношениях. Автора – в нашем случае человека, умеющего создавать публицистические тексты, – характеризуют отношение к действительности и связанное с ним отношение к текстам (речи). чтобы создавать тексты, которые так или иначе относятся к действительности, необходимо понимание этой действительности, прежде всего социальной, и умение создавать, оформлять публицистические тексты. Это две стороны, две главные составляющие категории автора. Каждое отношение предполагает определенные черты, грани, что ведет к довольно сложной структуре анализируемой категории.

Таким образом, понятие “автор” можно свести к пучку отношений, в котором главными, определяющими выступают отношение к действительности и тесно связанное с ним отношение к тексту (речи). Отношение к действительности предполагает целый спектр граней, сторон, качеств категории автора, среди которых определяющее значение имеет дихотомия «автор – человек социальный» – «автор – человек частный». Это две антонимичные и в то же время тесно связанные, взаимозависимые полярные черты, определяющие сущность анализируемой категории, стиль публицистического текста и подразделяемые в свою очередь на более частные разновидности.

Само понятие «публицистика» (от лат. publicus – общественный) подразумевает, что автор обязательно касается социальных вопросов или рассматривает частные проблемы, но непременно с социальных позиций. Иначе говоря, о чем бы ни писал публицист, он всегда выступает как человек социальный. Разумеется, эта важнейшая сторона, ипостась автора предполагает целый спектр разновидностей, многообразие проявлений, различные меру и степень социальности в подходе к действительности. Это может быть открытая, энергичная защита (или опровержение) каких-либо тезисов, положений, мнений с использованием разнообразных средств интеллектуального и эмоционального воздействия или сдержанное, почти нейтральное изложение (рассуждение, анализ) и т.д. Спектр проявлений человека социального в тексте многообразен, практически неисчерпаем. Однако независимо от меры, степени проявления, нередко маскируемого, социальность позиции – неотъемлемая сторона, принадлежность категории автора.

Важнейшая роль этой категории заключается в том, что она определяет не только стиль конкретных текстов, но и стиль эпохи, того или иного периода. Каждое время характеризуется общим, совокупным представлением об авторе, идеальным его образом. Так, в застойные годы в структуре категории автора преобладал человек сугубо социальный. Характерно, что в смене авторского «мы» авторским «я» в перестроечные годы И. Клямкин увидел культурную революцию: «30 лет назад авторы газетных статей и очерков вместо обязательного “мы” стали писать “я”. Это был гигантский шаг вперед – от коллективной безликости к личному мнению. Это была своего рода культурная революция, переворот в мышлении. Но переворот – это всегда итог и начало, “Я” родилось. Ему предстояло развиться, пройти школу исторического воспитания, наполниться живым национальным и общечеловеческим содержанием» [48].

Таким образом, человек социальный – одна из важнейших, существенных граней категории автора-публициста.

Другая важнейшая грань категории автора – человек частный. Сама отличительная особенность публицистики, в которой производитель речи совпадает с ее субъектом, делает эту сторону категории автора исключительно важной, резко выдвигает на первый план личность публициста, которая в большей или меньшей мере проявляется в тексте.

Выражая социальные или групповые партийные интересы, публицист говорит в то же время от собственного имени, проявляет себя как человек частный, т.е. имеющий такие же интересы, как и его читатели, погруженный в быт, не чурающийся земных потребностей и т.д.

В проблеме «человек частный» как важнейшей грани категории автора можно выделить два аспекта: чисто литературный, стилистический, когда автор, используя специальные приемы интимизации, стремится выглядеть близким читателю человеком, грубо говоря, «своим парнем», и сущностный аспект, заключающийся в том, что интерес к частному человеку, частной жизни становится определяющей приметой времени, важной политической, идеологической тенденцией. Можно сказать, что современный период нашего развития характеризуется сменой структуры категории автора – формированием тенденции к преобладанию в ней человека частного, что объясняется складывающимися новыми общественными идеалами. Вот характерные свидетельства:

«Мы не делаем главную работу по осмыслению своей жизни, – пишет Светлана Алексиевич, – и все наши проблемы из-за того, что у нас нет пространства личности. Тем не менее, как мне кажется, сейчас человек меняется, он уходит от идеи, он становится, что ли, более частным человеком, то есть на первом месте стоит “я”. Я чувствую, что люди сейчас больше говорят о себе, появляется какая-то ценность дома, своей жизни» [49].