Карл Левитин - Геометрическая рапсодия

Хорошо известная фраза Фарадея обычно вырывается из контраста — не приводится ее продолжение: "...И все же лекции могут (вообще говоря) много дать уму". Хотелось бы добавить "и сердцу", ибо мысли о том, как устроен окружающий нас мир, не просто развивают сознание — они делают человека иным во всех сферах его жизни. Фарадей мог позволить себе поворчать по поводу несовершенства методов популяризации науки — сам-то он всю жизнь вел ее пропаганду: например, по собственной инициативе в течение нескольких лет читал две большие серии так называемых рождественских чтений для детей — "О различных силах в природе" и "История свечи". Истинным гениям науки, сделавшим в ней гигантские шаги вперед, было ясно, что порой необходимо потратить силы и время на то, чтобы рассказать людям о случившихся переменах таким образом, который дал бы им возможность понять смысл происходящего в науке.

"Всякий, кто хоть раз пытался популярно изложить какое-либо научное положение, знает, какие огромные трудности стоят на этом пути. Можно преуспеть в доходчивости, уйдя от изложения сущности проблемы и ограничившись лишь смутными намеками на нее и таким образом обмануть читателя, внушив ему иллюзию понимания. Можно, наоборот, квалифицированно и точно изложить проблему, но так, что неподготовленный читатель скоро потеряет мысль автора и лишится возможности следовать за ней дальше.

Если исключить из сегодняшней научно-популярной литературы эти две категории, то останется на удивление мало. Но зато эти немногие работы поистине неоценимы. Они решают важнейшую задачу — дать возможность широким слоям людей в полной мере осознать усилия, прилагаемые учеными, и результаты научных исследований. Ибо никак нельзя мириться с тем, чтобы каждое новое достижение в науке было известно лишь нескольким ученым в этой области, даже если им удастся вполне оценить его, развить и применить в своей работе. Ограничить круг посвященных небольшой группой специалистов — это значит умертвить философский дух народа, а отсюда прямой путь к духовной нищете". Слова эти написаны Альбертом Эйнштейном 10 сентября 1948 года. Они служат предисловием к книге Линкольна Барнетта "Вселенная и доктор Эйнштейн", но могли бы наполнить смыслом любую страницу любой книги, в которой делается попытка просто рассказать о сложных вещах.

...Вот вы и близки к тому, чтобы кончить читать книгу, построенную так же, как и эти несколько заключающих ее фраз.

Чтобы написать иную книгу, даже самому умному человеку приходится прибегать к помощи наемной кареты, то есть посещать всевозможных людей и всевозможные места, бывать в библиотеках, читать рукописи и т. д.

Книга задумана, написана, сдана в издательство, отредактирована, проиллюстрирована, набрана, отпечатана, появилась в магазинах, распродана, и только тут наступает новый момент в жизни ее автора. С мучительной очевидностью предстает перед ним незавершенность его труда. Запоздалые сожаления терзают его душу: как много интересного, забавного, а порой и попросту важного и нужного осталось за бортом. Нет, не сумел он проявить изобретательности, настойчивости и остроумия, чтобы естественным образом вплести все эти маленькие прелестные вещицы в ткань повествования, и тем лишил своего читателя радости лишний раз улыбнуться или задуматься.

Когда книга переиздается, судьба дает автору редчайший шанс исправить прошлые ошибки. И если он им не воспользуется, то после винить уже будет некого.

Но включенные во второе издание этой книги "Вариации" лишь частично возникли как стремление досказать недосказанное. По большей части они навеяны событиями, происшедшими уже после того, как "Геометрическая рапсодия" перекочевала с прилавка книжного магазина на читательскую полку. Таким образом, хотя в них звучат, разумеется, все те же геометрические темы, но они дополнены новыми, современными мотивами.

Поля многих страниц книги, отданных "Вариациям", намеренно сделаны большими: на них автором (и читателем, если он того пожелает) проецируются те зрительные образы, что способны служить достойным аккомпанементом основной мелодии.

Беда с восприятием музыки состоит в том, что людей учат относиться к ней с уважением, в то время как надо учить их любить ее.

Нет никакой случайности в том, что одна из лучших в мире книг, посвященных древнейшей из математических наук, названа именно так: "Наглядная геометрия". И Давид Гильберт, и Стефан Кон-Фоссен, ее авторы, да и любой другой, кто хоть раз задумался о том, чем же геометрия отличается от своих математических сестер, не могли не заметить главного: ее прозрачности, ясности, в известном смысле кинематографичности. Поэтому во исполнение данного в "Увертюре" обещания читателю предлагается сценарий небольшого мультипликационного фильма. Крохотные "значки" гравюр на полях едва ли позволят даже при самом развитом воображении увидеть взаимопереходы работ Эсхера, их связь и единство, основанные на единстве геометрии нашего мира, в чем, собственно, и состоит замысел сценария. Но ничто не мешает читателю обратиться к разбросанным по разным страницам книги иллюстрирующим ее гравюрам М. К. Эсхера, воспользовавшись для этой цели все тем же "Указателем", так он сможет увидеть некоторые из "значков" в увеличенном виде и сумеет их внимательно рассмотреть во всех деталях.

Одно за другим переплывами идут изображения предметов, в которых запечатлена гармония нашего мира, геометрия, лежащая в его основе, — кристаллы, отражения в воде, капли росы, снежинки, раковины и пр.