Андерс Фомсгорд - Вирусы. Откуда они берутся, как передаются людям и что может защитить от них [litres]

Первая вспышка беспощадной геморрагической лихорадки Эбола началась 5 сентября 1976 года в небольшом изолированном поселении Джамбуко, расположенном у берегов северного изгиба реки Конго, примерно в тысяче километров к северо-востоку от Киншасы в Заире. Тогда было заражено 318 человек, 280 из которых умерли (смертность составила 88 %). В населенном пункте находилась также небольшая католическая миссия, которую обслуживали монахини из религиозной организации Сестры Святого Сердца Марии, на ее территории находилась небольшая больница, школа и церковь. За достаточно короткий промежуток времени в округе погибло две сотни жителей, в том числе несколько членов религиозной общины. Три бельгийские монахини вместе со священником были в срочном порядке на самолете доставлены в Киншасу, где им стало гораздо хуже. Их лихорадило и мучила бесконечная рвота, затем открылись внутренние кровотечения, а вскоре кровь полилась из всех отверстий тела. Врач Жак Куртей взял у пациентов пробы крови, наклеив на пробирки этикетки с предполагаемым диагнозом «желтая лихорадка?». Затем он аккуратно положил образцы в китайский термос и с оказией отправил все это в Антверпен, в Институт тропической медицины, где их получили Питер Пиот, Гвидо ван дер Гроен, боливийский исследователь Рене Дельгадильо и профессор Стефан Паттин, которые и должны были идентифицировать вирус. Они быстро разобрались, что это вовсе не желтая лихорадка и не бактерии сальмонеллы, и приступили к выращиванию патогена в культуре клеток – все это в условиях недостаточного соблюдения мер безопасности.

Все виды эболавирусов ведут себя совершенно по-разному, поэтому сложно рассуждать о механизмах их распространения.

Вспышка смертоносной эпидемии в бельгийском Конго приобрела международный резонанс, и ВОЗ распорядилась отправить материал для исследований в соответствующие лаборатории в Англии и в Центр по контролю и профилактике заболеваний в Атланте. Но бельгийские ученые медлили с выполнением этого поручения из профессионального любопытства и национальной гордости. Они передали пробы международным специалистам лишь тогда, когда наконец увидели в электронный микроскоп злополучный филовирус. 27-летний врач и микробиолог Питер Пиот был полон энтузиазма и решил сам немедленно вылететь в Заир. Он подробно описывает дальнейшие события, а также происхождение названия «эболавирус» в своей книге и в радиопостановке Майка Уолкера, вышедшей на ВВС 4 декабря 2014 года.

В 1976 году, после эпидемии в Африке, вирус приобрел мировую известность. В небольших деревеньках в глубине центральноафриканских джунглей короткие локальные вспышки заболевания случались и ранее. Туземцы были хорошо знакомы с этим недугом и при первых случаях заражения прятались по хижинам и отсиживались в течение десяти дней, после чего выходили совершенно здоровыми. Те, кто не соблюдал изоляцию, умирали, на этом все завершалось.

Первая вспышка лихорадки Эбола началась 5 сентября 1976 года в небольшом изолированном поселении Джамбуко.

Инциденты были такими короткими и возникали в таких труднодоступных местах, что они заканчивались прежде, чем европейцы успевали их обнаружить. Кроме того, зачастую между подобными внезапными короткими вспышками проходило довольно много времени. Например, длительная пауза между 1979 и 1994 годами. Все эти факторы затрудняли исследование происхождения вируса: поиски его естественного резервуара или здорового носителя, пути заражения, типы тканей и клеток, которые он поражает. Соответственно, сложно было найти и эффективное лечение. Никакой необходимости и интереса в разработке вакцины также ни у кого не возникало: вспышки были локализованы, кратковременны, случались в отдаленных от цивилизации районах и не распространялись на обширные территории. Да и для кого было делать вакцину? Среди местного населения существовало предубеждение против европейских врачей и исследователей, которые появлялись в деревнях с приходом очередного эпизода заболевания. Люди ассоциировали чужаков с болезнью и считали, что именно они приносят заразу с собой. По крайней мере, из тех, кого белый доктор забирал к себе в белую палатку, мало кто возвращался. Местные жители устраивали жесткий саботаж: блокировали и без того сложные подъездные пути стволами деревьев, а порой даже шли на убийство. Европейцы действительно жутко выглядели в белых или голубых комбинезонах и перчатках, в масках и защитных очках, скрывающих лица. Они бесцеремонно разбивали лагеря, редко когда объясняли смысл своих действий туземцам и почти не общались с вождями, местным самоуправлением, знахарями и мудрецами, имеющими большой авторитет у населения. Кроме того, то и дело возникали какие-то размолвки и распри между французскими группами исследователей в Западной и английскими в Восточной Африке. А может, источником споров были разногласия между политиками двух великих европейских держав. Как бы то ни было, этот факт отнюдь не способствовал прогрессу в исследовании вируса.

Туземцы были хорошо знакомы с Эболой и при первых случаях заражения прятались по хижинам и отсиживались в течение 10 дней, после чего выходили здоровыми.

Бельгиец Питер Пиот, который, как уже было упомянуто, в 1976 году изучал самые первые пробы крови с вирусом, позже согласился, что решение о дальнейшем изучении нового смертельного патогена было отчаянным шагом. Он признался, что, вероятнее всего, виной всему заложенный в национальном характере бельгийцев протест против подчинения другим, более влиятельным народам. Ведомые этим качеством, они отказались от удовлетворения настоятельной просьбы ВОЗ переслать пробы, содержащие вирус, в гораздо более безопасные лаборатории в Англии.

За 50 лет, прошедшие с момента открытия филовируса, произошло 37 вспышек вызванных им болезней. Всего 11 из них охватили больше сотни человек. Но все изменилось в 2014 году, когда по миру прокатилась крупнейшая эпидемия Эболы.

В 2014 году случилось то, что не должно было произойти: самая масштабная на сегодняшний день вспышка геморрагической лихорадки Эбола, которой никто не ожидал. На тот момент это был редкий и недостаточно изученный вирус, представлявший собой небольшую проблему, точечно локализованную в деревнях, расположенных в джунглях Центральной Африки. Но в 2014 году о нем услышали все. Каждый боялся его и трепетал от ужаса, слушая и читая рассказы журналистов об умерших и умирающих и бессилии иностранных врачей-добровольцев. Медперсонал сбегал из больниц, чтобы не находиться в одном помещении с заболевшими. Людей охватила паника. Вирус распространился на запад и, выйдя за пределы джунглей, обрушился на территории, куда никогда не проникал раньше: в густонаселенные крупные города развивающихся стран, где не существует нормальной системы здравоохранения и соответствующей инфраструктуры. Видимо, кто-то сильно потревожил природу.