Чарльз Грабер - Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями

Первая известная эпидемия этой болезни дальше на западе случилась в Аравии, в VI веке:

В 570 году абиссинская (эфиопская) армия с боевыми слонами, под командованием христианского фанатика Абрахи Ашрама выдвинулась из Йемена (тогда оккупированного абиссинцами) и напала на Мекку (ныне в Саудовской Аравии), чтобы уничтожить располагавшуюся в том городе Каабу. Кааба была священным местом для арабов, которые тогда были язычниками и держали в ней своих идолов. По мусульманским преданиям, эту святыню построил Авраам, отец Исаака и Измаила, от которых произошли соответственно евреи и арабы. Как говорится в Коране, священной книге мусульман, Бог направил стаи птиц, забросавших наступающую армию камнями, которые вызывали язвы и пустулы, и эти язвы распространились среди войск подобно чуме. Абиссинская армия серьезно пострадала, а Абраха умер от болезни, и таким образом Кааба была спасена от разрушения. 570 год, в котором родился Мухаммад, пророк ислама, жители Мекки назвали годом слона. Историки медицины считают, что этой болезнью была эпидемия оспы, которую абиссинские войска занесли в Аравию из Африки (A.M. Behbehani, «The Smallpox Story: Life and Death of an Old Disease», Microbiological Reviews, 1983, 47:455–509).

Описания оспы есть в самых древних индийских, египетских и китайских медицинских трактатах. Фараон Рамзес V, похоже, умер в 1157 г. до н. э. именно от этой болезни. Бехбехани ссылается на переводы арабских медицинских книг на латынь, выполненные Константином Африканским (1020–1087), как на источник названия «variola»; саму болезнь описал в 910 году выдающийся исламский врач ар-Рази. В течение многих веков болезнь считалась безобидной, но где-то в десятом веке появился более вирулентный штамм, который в последующие века принесли из Святой Земли в Европу крестоносцы. К XVI веку она на работорговых кораблях добралась до Вест-Индии, а оттуда – в Центральную Америку и Мексику, где истребила население и, по крайней мере, отчасти помогла Эрнану Кортесу завоевать могучую империю ацтеков, имея лишь пятьсот человек войска и двадцать три пушки. После него болезнь продолжала свирепствовать, убив более трех миллионов человек, а сам Кортес перебрался на Кубу, неся болезнь за собой. Через пять лет она перебралась через перешеек в Перу, где убила множество инков и уничтожила целые племена в Амазонии.

К этому времени она перебралась через Ла-Манш в Великобританию, и в 1562 году оспой заболела королева Елизавета I. Правительница пережила болезнь, но «на память» от нее осталась лысина и изуродованное лицо. К семнадцатому веку эпидемии оспы стали регулярными и смертоносными. По некоторым оценкам, в то время от нее в Европе ежегодно умирали четыреста тысяч человек, и она же становилась причиной примерно трети всех случаев слепоты. Городские центры особенно сильно страдали от заразных заболеваний, а переполненные улицы стремительно растущего Лондона стали настоящим рассадником.

В серии писем Эмануэле Тимони, врач, работавший с королевским посольством в Константинополе, вместе с коллегой Якобом Пиларини сообщил уважаемому научному учреждению о народной практике, известной как «покупка оспы»; люди прививались от оспы, собирая жесткие корочки, сформировавшиеся на гнойных пустулах тех, кто заболел, но не умер от болезни, или, по словам авторов, перенес «благосклонную» форму оспы. Затем эти корочки вставляли прямо в надрезы на коже тем, кто еще не болел оспой. Эта практика была неизвестна лондонскому обществу, но, как увидели Тимони и Пиларини, она была широко распространена в восточной столице, Константинополе.

Британский хирург в Турции описывал, что эта процедура выполняется старыми женщинами: они «делали надрезы на кистях, ногах и лбу пациента, вкладывали в каждый надрез свежую благоприятную оспенную корочку и держали их там в течение восьмидесяти дней, и после этого времени пациент получал надежную защиту. У него развивалась легкая форма заболевания, затем он выздоравливал и получал иммунитет».

На самом деле эта практика была давно известна в деревенских общинах Западной Европы, Ближнего Востока, Северной и Западной Африки, и Азии, где, как подозревают исследователи, эта практика и берет свое начало. В Китае ее описывал врач Вань Цюань в трактате 1549 года «Тайные методы лечения сыпей». В этой книге народный обычай был переработан в более элегантную процедуру; оспенные корочки истолчались в порошок и вдувались в нос пациенту через специальную серебряную трубочку (мальчикам делали прививку через левую ноздрю, девочкам – через правую). Прививка была далека до идеала и иногда превращалась в искусственное инфицирование. Применение живого вируса оспы убивало до 2 процентов пациентов и превращало остальных во временно заразных носителей. Тем не менее это считалось более благоприятным исходом, чем двадцати-тридцатипроцент-ная смертность от самой болезни.

Первоначальное недоверие к подобным чужестранным методикам в Лондоне удалось преодолеть благодаря придворным чарам и титулу леди Мэри Уортли Монтегю, поэтессе и писательнице-путешественнице, красавице, славившейся свирепым взглядом; ее муж, лорд Эдвард Уортли Монтегю, в 1716 году был назначен послом в Константинополе. Леди Мэри поехала с ним, чтобы своими глазами увидеть турецкий обычай вариоляции.

Она уже сама пережила болезнь, из-за которой у нее на лице остались шрамы и выпали ресницы – возможно, именно поэтому ее взгляд считался таким пламенным. А вот ее брату повезло меньше. Ее впечатлил местный обычай настолько, что она настояла, чтобы хирург, работавший в посольстве, сделал прививку их пятилетнему сыну Эдварду-младшему, пока ее муж отправился с официальным визитом в лагерь великого визиря в Софии. Капеллан посольства протестовал, что процедура «нехристианская» и работает только на «язычниках», но леди Мэри оказалась настойчива. Доктор Чарльз Мейтленд сделал прививку на одной руке мальчика с помощью ланцета, «старая гречанка» сделала прививку на другой руке «старой ржавой иголкой»; оба они, судя по всему, воспользовались методом, описанным леди Мэри в письмах: гной из оспин 11-летнего ребенка выдавили в маленькую стеклянную бутылочку, и врач поддерживал нужную температуру, держа бутылку под мышкой. Мальчик получил иммунитет, и леди Мэри стала убежденной сторонницей «турецкого метода», который назвала «прививкой» (ingrafting). Вернувшись в Лондон в 1721 году, она попросила того же посольского хирурга, Чарльза Мейтленда, повторить процедуру для ее четырехлетней дочери. Эта техника уже давно была известна в деревнях, но здесь процедуру впервые выполнил профессиональный медик, да еще и на виду у врачей королевского двора. На бледной, худой руке девочки закатали рукав, сделали небольшой надрез, и, когда потекла кровь, и смелая девочка разрешила приложить к ране оспенные корочки незнакомца, сэр Ганс Слоан внимательно смотрел и раздумывал.