Чарльз Грабер - Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями
- Название:Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-104477-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Грабер - Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями краткое содержание
Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
51. И он вызывает совсем иное внешнее впечатление, чем длинноволосые «истинно верующие», которые целое поколение доминировали в этой отрасли.
52. Его карьера с тройным акселем и сальто представляла собой идеально математически просчитанную дугу, и приземлился он тоже идеально.
– О, да, это было хорошо, – лаконично выразился Хоос. – Правильные вещи совпали в правильное время после многих лет неудач и недоверия.
Проблема была всего одна: исследование, доставшееся ему в наследство, провалилось.
53. Этот стандарт носит название «Критерии оценки ответа твердой опухоли» (RECIST). RECIST – это набор правил, которые говорят, как проводить клинические испытания и как измерять изменения в опухоли пациента.
54. Проблема с раком – не собственно опухоль, а ее прогрессирование.
5 5. Уникальный язык рака отражает нашу коллективную историю борьбы с этим заболеванием. Само название рак вызывает ассоциации с опухолью в виде рака или краба, скорее всего, саркомы, которая выросла до того, что прорвала кожу.
56. ВБП – это игра на сантиметры. Она предполагает худшее и подсчитывает даже малейшие улучшения. А еще она порождает очень конкретный образ мышления, связанный с болезнью – рассуждение в терминах механизмов химиотерапии, радиотерапии или малых молекул, которые лишают опухоль пищи. То были методы уже знакомые науке. Со временем они превратились в привычку и интеллектуальное слепое пятно.
57. Радио– и химиотерапия воздействуют на опухоль, по сути, одинаково. Радиотерапия направляет маленькие частички распадающегося изотопа, которые пробивают клетки, в которые был внедрен этот изотоп, подобно миниатюрным гранатам. Химиотерапия, по сути, отравляет их. Главное направление атаки радио– или химиотерапии – сама опухоль.
58. Главными исследователями в клинических испытаниях «Ипи» были доктор Стив Ходи (сейчас вОнкологическом институте Даны-Фарбера в Бостоне), Джефф Волчок, Джефф Вебер в Университете Южной Калифорнии, Хан Ханумуи в Вене, Стив О’Дэй в клинике «Анджелес» в Санта-Монике, а также Омид Хамид в Лос-Анджелесе и доктор Рибас. Они знали, что статистика плохая.
59. «Мистер Гомер» – не его настоящее имя; это пациент, описанный как «случай #2» в статье Yvonne M. Saenger and Jedd D. Wolchok, «The Heterogeneity of the Kinetics of Response to Ipilimumab in Metastatic Melanoma: Patient Cases», Cancer Immunity, 2008, 8:1, PMCID: PMC2935787; PMID: 18198818 (published online January 17, 2008).
60. Шарон Белвин не болеет раком уже более двенадцати лет.
– Мы посмотрели на ее снимок КТ, – вспоминает Волчок. – Рак исчез, полностью исчез. Это очень сильное потрясение.
61. Saenger and Wolchok, «Heterogeneity of the Kinetics of Response».
I. История интерферона интересна и во многом не понята широкой публикой (очень хорошее изложение можно найти в книге Стивена Холла «A Commotion in the Blood»). Еще это отличный пример того, в чем разница между тем, что общественное мнение считает научным прорывом, и настоящими научными достижениями. Эту разницу можно назвать одним словом – медицина.
Как и большинство научных историй, история интерферона начинается с таинственного наблюдения, явления, которое впервые отметили – или, по крайней мере, описали и опубликовали в медицинской литературе – в 1937 году, когда двое британских ученых заметили, что обезьяны, заразившиеся вирусом лихорадки Рифт-Валли, почему-то потом не заражаются вирусом желтой лихорадки. Концепция прививок и вакцин была уже всем знакома, но это было нечто новое; два вируса не были родственны, к тому же вирус лихорадки Рифт-Валли был сравнительно слабым в отличие от желтой лихорадки, которая бы их убила.
Наблюдение повторялось снова и снова в разных клетках и животных; воздействие одного вируса, обычно слабого и несмертельного, каким-то образом предотвращало заражение другим, смертельно опасным. Поскольку заражение одним вирусом мешало второму вирусу попасть в организм носителя, явление назвали интерференцией.
Имя, данное этому феномену, многое говорит о том времени, равно как и предполагаемый механизм работы: первый вирус, как считалось, заглушал сигналы второго, словно большая радиовышка мощностью пятьдесят тысяч ватт, которая вытесняет из эфира более слабые радиостанции. По сути, первый вирус как бы создавал невидимое силовое поле, защищающее от заражения вторым вирусом: может быть, вырабатывал химический щит, или, например, потреблял все ресурсы, необходимые вирусам, так что второе заражение становилось невозможным, или… в общем, и литература, и обеденные столы знаменитых медицинских исследовательских центров по всему миру были просто переполнены «а что, если». Механизм работы оставался совершенно непонятным, но его тайна, похоже, пряталась в секретах иммунной системы и биологии молекул и клеток. До того, как вы его поймете, он оставался всего лишь ловким трюком, но этот трюк имел очевидное практическое применение, так что его в сороковых и пятидесятых воспроизводили во все новых лабораториях, и целое поколение ученых стало считать вирусы и вирусологию самой интересной и важной темой в биологии.
В 1956 году центром этих исследований оказался ряд непримечательных зданий Национального института медицинских исследований, находящегося на возвышенности Милл-Хилл к северу от Лондона. Там же находилась и штаб-квартира Всемирной организации здравоохранения ООН, в состав которой входил Всемирный центр гриппа; им управлял не кто иной, как Кристофер Хауэрд Эндрюс, легендарный вирусолог, который в тридцатых годах открыл вирус, вызывающий грипп.
В июне 1956 года к лаборатории Эндрюса присоединился 31-летний биолог, только что сошедший с поезда и парома – швейцарец Жан Линденманн. Работа Линденманна в лаборатории Эндрюса была связана с полиомиелитом; недавно было успешно испытано первое поколение вакцин от полиомиелита, и Эндрюс надеялся улучшить их, но для работы ему нужно было большое количество вируса. Линденманн должен был попытаться вырастить этот вирус в почках кроликов. Ему это не удалось, но в результате он принял участие в другом эксперименте, который оказался намного успешнее.
Большая часть реальной научной работы проходит в лаборатории, но один рассказ за другим показывают, что столовая, где ученые обсуждают свои открытия и увлечения и обмениваются идеями с сотрудниками других лабораторий, – вот настоящее место зарождения изобретений. Именно таким местом были и знаменитые переполненные обеденные столы в столовой Милл-Хилл. Именно там, торопливо поглощая обед, Линденманн впервые обсудил занимательное явление интерференции с обаятельным, способным вирусологом по имени Алик Айзекс. Линденман с удивлением обнаружил, что Айзекса тоже интересует эта «волшебная» интерференция. Айзекс относился к ней с заметным энтузиазмом – не только потому, что, как оказалось, он страдал маниакально-депрессивным синдромом и как раз тогда переживал активную фазу. Молодой ученый уже успел провести несколько экспериментов с интерференцией.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: