Джонатан Эйг - Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

Встречу назначили на восьмое июня, и это был жаркий, влажный понедельник. Принадлежащий миссис Мак-Кормик «Ролс-Ройс» под управлением шофера плавно промчался среди уплывающих назад холмов центрального Массачусетса, миновал прочные дома рабочих кварталов Шрусбери и подкатил к мощеному въезду в Вустерский фонд.

Приехавших дам не отпугнули казенного вида кабинеты с дешевой мебелью, плохо проветриваемые помещения вивария, кое-как оснащенные лаборатории. Скорее даже они поддались обаянию этого на живую нитку созданного учреждения, и особенно вызывал их энтузиазм план Пинкуса – вести испытания на пациентках Джона Рока. Чжан услышал, как Мак-Кормик прошептала на ухо Сэнгер: «То, что нужно».

Закончив осмотр, Мак-Кормик спросила Пинкуса, сколько денег ему нужно. Он уже согласовал с «Планированием семьи» грант на 17,5 тысяч долларов на первый год клинических испытаний, и фонд уже обратился к Мак-Кормик за помощью в оплате и даже уже получил ее согласие заплатить половину.

Сейчас, неспешно передвигаясь по территории Вустерского фонда, Мак-Кормик попросила дать ей полную картину. Во сколько обойдется фонду проект целиком? Сколько будет стоить ее таблетка?

Пинкус ответил: сто двадцать пять тысяч долларов.

Мак-Кормик кивнула, поблагодарила Пинкуса за потраченное время, потом они с Сэнгер сели в машину и вернулись в Бостон.

На следующий день Мак-Кормик позвонила Пинкусу и сказала, что выписывает чек на десять тысяч долларов – а за ним последуют другие. В тот вечер, когда Пинкус отдыхал дома, отмечая, быть может, успех коктейлем и рассказывая Лиззи, что наконец-то у него достаточно денег и можно как следует взяться за поиск орального контрацептива, небо стало ядовито-багровым, и через Вустер и Шрусбери пронесся жуткий торнадо. Погибли почти сто человек, более восьмисот были ранены, тысячи остались без крова. Дома срывало с земли и переносило с места на место, вылетали из окон диваны и холодильники. Куски тротуара носились как пушинки. Новый завод инструментов превратился в груду кирпичей и металла. У одного из зданий Вустерского фонда снесло крышу, часть лабораторного оборудования повредило осколками вылетевших окон. Но среди сотрудников никто не пострадал.

У Пинкуса были причины запомнить эту неделю.

Катарина Мак-Кормик никогда не отличалась терпением. Раз она сетовала на Рождество: «Как меня раздражают эти долгие выходные!» – потому что не делается ж ничего.

Теперь, осенью тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, она была нетерпеливей обычного.

«Ни слова не слышно о работе Пинкуса», – жаловалась она Сэнгер в письме от двадцать восьмого сентября. Всего три месяца прошли после встречи с Пинкусом в Шрусбери, но она уже опасалась худшего. «Надеюсь, они не столкнулись с трудностями, – писала она. – У них было достаточно времени… чтобы хоть примерно понять, как может действовать прогестерон. Мне не терпится услышать, что они об этом думают и каков объем проводимых испытаний».

Неделю спустя Сэнгер передала Мак-Кормик тревожный слух: «Планирование семьи» не намеревается спонсировать исследование Пинкуса после января пятьдесят четвертого года. Сэнгер говорила, что подтвердить слух не может, но она была сердита и озабочена. Сильнейший союзник Пинкуса в руководстве «Планирования семьи», Пол Хеншоу, был недавно уволен в результате борьбы за власть с Уильямом Фогтом. Сэнгер жаловалась Мак-Кормик, что лидеры организации не уделяют внимания «величайшей нужде всего движения Фонда планирования семьи… создать простой и дешевый способ предохранения». И как будто всего этого было мало, Сэнгер узнала, что «Планирование семьи» сделало Джона Рока – «ярого католика», как она его назвала, – председателем Исследовательского комитета. «Ты помнишь, какой Джон Рок очаровательный человек, – написала она. – Но это не значит, что он достаточно заинтересован в контрацепции, чтобы сделаться председателем Исследовательского комитета, который должен быть сосредоточен на разработке простого средства предохранения».

Сэнгер призвала Мак-Кормик, недавно переехавшую из Калифорнии в Бостон, нанести Пинкусу еще один визит и посмотреть, что удастся узнать. «Мне кажется, его работа, – писала Сэнгер, – наиболее близка к реальности, и если ему не удастся добиться результата, поражение будет сокрушительным».

Пинкуc видел ту же проблему, что и Сэнгер, – Фонд планирования семьи не хочет связываться с его работой всерьез, и вряд ли захочет. Значит, надо было подстраховаться в других местах.

И Пинкус сумел вернуть себе расположение компании «Сёрл»: начиная долгую работу по поиску противозачаточной таблетки, он заранее себе отметил, что именно у «Сёрла» надо брать прогестины, которые он будет испытывать в поиске наилучшего препарата – как шеф-повар, пробующий в новом блюде чуть различающиеся специи. Карл Джерасси из «Синтекса» и Фрэнк Колтон из «Сёрла» – оба научились делать синтетические аналоги прогестерона, слегка отличающиеся по химической структуре, и эффекты от их действия тоже слегка различались. Некоторые хорошо действовали при инъекциях, но не перорально. Другие требовали бóльших доз, чем их аналоги. В процессе исследования Пинкус и Чжан обработали тысячи лабораторных крыс, надеясь, что при испытаниях на людях результаты будут те же. Из трех наиболее любимых Пинкусом прогестинов – известных под химическими названиями норэтинодрел, норэтандролон и норэтиндрон – два изготавливал «Сёрл». «Компании “Сёрл”, кажется, везет – мы же перепробовали множество других соединений», – писал Пинкус Элу Рэймонду – тому самому, который пару лет назад разве что не назвал его бесполезным. Годы спустя один ученый, изучая данные ранних экспериментов Пинкуса, выразил удивление, что Пинкус выбрал препарат «Сёрла» – те, что производил «Синтекс», показали себя лучше. Но если Пинкус и был пристрастен к «Сёрлу», у него были на то весомые причины. Он не хотел ограничивать себя только исследованием прогестерона. Не было уверенности, что Сэнгер и Мак-Кормик будут и дальше финансировать проект. А если и будут, результаты трудно предвидеть. И даже если препарат покажет хороший результат у пациенток Рока, совершенно непонятно, что произойдет, когда придет время испытывать новый препарат на тысячах женщин сразу? Это вообще возможно будет в стране, где ограничен доступ к средствам предохранения? Позволят ли другие страны американским ученым приехать и проводить эксперименты на своих гражданах? Весь проект мог рухнуть в любую секунду.

Тем временем «Сёрл» платил Вустерскому фонду примерно 5,6 тысячи долларов в месяц – восемь процентов всего дохода фонда, таким образом являясь самым крупным его частным вкладчиком.