Валантен Маньян - Клинические лекции по душевным болезням

Это болезненное предрасположение требует соблюдения определенных мер предосторожности. Необходимо следить за режимом питания больных: умерять имеющуюся у них иногда прожорливость, исключать трудно перевариваемую пищу и в особенности — избегать чересчур обильных ужинов: для предотвращения расстройств пищеварения, вялости и переполнения желудка, столь способствующих приливу крови к головному мозгу. Руководствуясь теми же соображениями следует назначать отвлекающие средства — как наружного, так и внутреннего действия: горчичные ножные ванны, растирание ног с маслом аптечного кротона или сурьмяным кремом, который Baillarger применяет в лечении начальных стадий прогрессивного паралича. Очень хорошо алоэ — не только потому что способствует опорожнению кишечника, но и вследствие того, что вызывает гиперемию органов малого таза и провоцирует геморроидальные кровотечения. Дополнением к этому лечению могут стать солевые послабляющие клизмы. Можно при необходимости прибегнуть также к помощи кровососных банок, которые ставят на область затылка, или сухих банок: вдоль позвоночника и на нижние конечности.

Основой всего лечения должно стать применение тонизирующих средств в самом широком смысле этого слова: свежего воздуха, гигиенических мероприятий, соответственного питания, медикаментозных воздействий. Полезны, как мы уже говорили, горечи, применяемые как между приемами пищи, так и вместе с нею. Полезными представляются нам хинное вино (после приема пищи), водный хинный экстракт, сироп из апельсиновых корок; применение находит также смесь из хинного сиропа и баньольского или бордосского вина: в дозе от 50 до 80 г после еды. Иодид калия в дозе от 1 до 3 г в день показан при хроническом алкоголизме с движением в сторону развития прогрессивного паралича. Известно, что Marcet — рекомендовал употребление окиси цинка, но последняя, по его словам, действенна более всего в случаях простого алкогольного бреда — то есть, тогда, когда для выздоровления больного достаточно покоя и соответствующих условий содержания.

Magnus Huss видел уменьшение изжоги и болей под ложечкой после применения пригоревшего растительного масла, добавляемого к картофельной водке и придающего ей характерный привкус (fermentoleum solani): в дозах 0,05-0,1 5–6 раз в течение дня в питье или пилюлях.

Наконец, Foville, — апеллируя к действию мышьяка на перемежающуюся лихорадку и на базедову болезнь, считает этот препарат показанным во всех случаях, когда возникновение тех или иных расстройств можно связать с неправильной функцией большого симпатического нерва: он советует его при конгестивной форме прогрессивного паралича. Мы не знаем, действительно ли физиологическое действие мышьяка таково, каким его представляет себе г. Foville, но известно, что это средство в руках Baillarger оказывалось полезным на ранних этапах развития прогрессивного паралича: жидкость Pearson назначалась в дозе 15–30 капель в день. При хроническом алкоголизме с тенденцией к развитию прогрессивного паралича, когда течение болезни во многом повторяет конгестивную форму этого заболевания, применение мышьяка может оказаться и в самом деле полезным.

В предыдущих главах, стараясь ответить на поставленные Академией вопросы, мы исследовали различные формы алкогольных психозов и наметили лечение, показанное при каждой из них; чтобы закончить нашу работу, нам остается сравнить алкогольный бред в его чистом виде с теми многочисленными случаями, когда злоупотребление алкоголем накладывается на уже имеющиеся психические болезни или органические страдания мозга и видоизменяет их симптоматику.

Мы не можем входить здесь во все детали такого исследования, которое может само по себе иметь большой клинический интерес, но с основной нашей темой связано лишь косвенным образом.

В целом можно сказать, что алкоголь в отношении других имеющихся заболеваний нервной системы способен действовать двояко: в качестве возбуждающего средства — и тогда мы наблюдаем лишь ускоренное и усиленное выявление симптомов, свойственных первичному заболеванию; или же, не ограничиваясь этой провоцирующей ролью, может обнаруживать собственное токсическое действие и обуславливать развитие алкогольного бреда: в этих случаях проявления последнего могут быть настолько бурными, что совершенно заслоняют собой картину начального страдания, которое вновь обнаруживается лишь по миновании острой алкогольной патологии. Такое взаимодействие особенно наглядно в случаях осложненного алкоголизмом прогрессивного паралича: в начальных стадиях этого заболевания больной в случае развития у него алкогольного психоза выглядит как рядовой пьяница, но по мере исчезновения бреда и галлюцинаций, когда уменьшается и сходит на нет и алкогольный тремор, мы присутствуем при постепенном и последовательном восстановлении симптомов прогрессивного паралича — мы еще вернемся к этому впоследствии.

Будучи не в состоянии охватить здесь все возможные в таких случаях патологические комбинации, мы ограничимся тем, что коснемся ассоциаций алкоголизма с некоторыми из психических болезней и скажем затем несколько слов о его взаимоотношениях с интеркуррентными соматическими заболеваниями.

Все авторы сходятся в разделении этих двух самостоятельных единиц, причем дипсомания представляется разновидностью инстинктивной мономании, развивающейся обычно на почве определенных наследственных влияний, а алкоголизм — следствием длительной интоксикации, проявляющейся у всех больных принципиально сходным образом и — мы можем добавить к этому — у животных так же, как у человека.

Г. Trelat хорошо определил разницу между дипсоманом и алкоголиком:

«Пьяница — тот, кто пьет, когда представляется такая возможность, дипсоман — больной, начинающий пить лишь в связи с развитием у него дипсоманического приступа».

«Приступ дипсомании, пишет Marce, начинается с печали, мрачности, головных болей, предсердной тоски — затем возникает всепоглощающая, неодолимая тяга к алкоголю… Дипсоманы чувствуют приближение приступа и, оплакивая свою неспособность сопротивляться болезни, не перестают пить, пока не кончится приступ или пока не вмешаются окружающие, положив ему конец мерами насильственной изоляции».

Дипсоман, прежде чем начать пить, находится в состоянии сходном с тем, какое наблюдается при меланхолии: он печален, беспокоен, плохо спит, теряет аппетит, испытывает предсердную тоску и тревогу — перед нами рядовой душевнобольной. Но через несколько дней пьянства он может предстать перед нами в уже известном нам облике острого алкоголика: испытывает тягостные для него галлюцинации, тремор, бессонницу, желудочно-кишечные жалобы и т. д.; диагностика проясняется окончательно лишь по миновании острого периода заболевания.