Валантен Маньян - Клинические лекции по душевным болезням

Через несколько дней возбуждение прекратилось, тремор рук исчез почти полностью, но произнесение слов осталось затрудненным, а зрачки неравными. Признаки прогрессивного паралича в последующем нарастали.

При поступлении больного в больницу можно было подумать, что у него столь свойственное течению прогрессивного паралича состояние психомоторного возбуждения, но выраженный тремор выдавал иную причину приступа и ночные галлюцинации подтвердили токсическую природу обострения. Дополнительная информация свидетельствовала о том, что М…, будучи болен уже в течение шести месяцев, продолжал оставаться в лавке и много пил. В последние 4 месяца у него развился бред величия и задержки в речи. Интеллектуальное снижение началось еще раньше и восходит к периоду годичной давности, когда у него появились головные боли, онемения рук и боли в ногах.

В некоторых случаях алкоголь действует лишь как общий стимулятор активности, не производя на свет ни характерного дрожания, ни галлюцинаций, а лишь сообщая больному чрезмерную предприимчивость, развязывая двигательное возбуждение с повышенной потребностью в движении, ажитацию, которая может наблюдаться и под воздействием иных растормаживающих факторов.

(Сочетание прогрессивного паралича с алкоголизмом может тем более ввести в заблуждение врача, что алкогольная интоксикация сама по себе играет большую роль в происхождении этого состояния. Г-н Lunier в своем исследовании прогрессивного паралича вполне резонно указывает на особые в связи с этим трудности диагностики и пишет, что прогрессивный паралич может приниматься в таких случаях за хронический delirium tremens.)

При присоединении алкоголизма к бреду преследования в преобладающем большинстве случаев удается различить бред исходный и связанный с интоксикацией.

R. Lasegue, напоминая основные черты бреда преследования, говорит, что со временем у таких больных: «Круг бредовых тревог и опасений не только замыкается в определенных, статичных рамках, но и внутри него все застывает и делается неизменным. Бред становится монотонным и стремится к стереотипизации. Заговор, раз организовавшись, функционирует далее без каких-либо помех и почти не варьирует — во всяком случае, не обнаруживает каких-либо резких сдвигов в своем основании. Тот, кого обвинили однажды в воровстве, всегда будет ходить в ворах, тот, кого магнетизируют, всегда будет в той или иной степени подвергаться этой участи; кому отравляют пищу, будет жить именно в таком страхе».

При алкогольном же бреде, как мы знаем, напротив, бредовые представления характеризуются чрезвычайной подвижностью, множественностью, калейдоскопичностью.

Следующее наблюдение даст представление о сочетании этих двух болезней.

Бред преследования; два приступа возбуждения с галлюцинациями, типичными для алкогольной интоксикации.

Больная С… , по мужу R., 23-х лет, поступила в больницу Св. Анны 16-го февраля. Больная — незаконный ребенок, не знающий отца; она часто думала о том, что отец ее богатый собственник, живущий на ее родине, или высокий парижский сановник. Впоследствии к этим идеям присоединились иные: она считала, что от нее скрывают ее происхождение, делают это, чтобы завладеть ее наследством, что против нее строят заговоры, уничтожили бумаги, подтверждающие ее права, и т. д.

В последние годы она начала пить, употребляя в больших количествах анисовую водку. У нее расстроился сон, усилился бред преследования: ее будто бы обвиняли в кражах, за ней гонялись мужчины и женщины, ее ругали, хотели посадить в тюрьму, угрожали ей; она видела у себя в комнате привидений, теней. Испытывая сильный страх и желая покончить со всем разом, она выбросилась в окно своей комнаты.

Доставленная с обширным ушибом левой ягодицы в больницу, она продолжала испытывать тревогу и страх, говорила, что ее в чем-то обвиняют, хотят ей зла, всячески ее мучают.

Ночью галлюцинации усиливались: больной виделись призраки, проходящие мимо ее кровати, лица, смотревшие на нее из-за стекол двери, привидения и т. д. Тремор рук был выражен незначительно. Галлюцинации и возбуждение продолжались около двух недель, после них остался бред преследования, который сохранялся и четыре месяца спустя, когда больная вышла из больницы. Вернувшись к мужу, она прилежно занялась хозяйством, с аппетитом ела и спокойно спала, но продолжала говорить о своем высоком происхождении, о том, что ее хотят обокрасть, утверждала, что точно знает теперь имя своего отца, и неоднократно являлась на прием к одному важному лицу, директору департамента, называя его отцом и выказывая ему самые нежные чувства. Видя, что она нездорова, и щадя ее чувства, он дважды или трижды принял ее и всякий раз тихонько от себя выпроваживал. Но однажды ее не допустили до него, она пришла в неистовство, раскричалась, разбранила привратников, учинила скандал в учреждении.

Вскоре она снова начала пить; ее бред усилился, она уходила из дома и, одетая в праздничное платье, бродила по улицам в ожидании и в поисках человека, которого называла своим отцом; дома же была часто тревожна, плохо спала, слышала пушечные и ружейные выстрелы, видела черта, черных и белых птиц, летавших по комнате, открывала настежь окна, кричала, возбуждалась и т. д.

7 апреля она была во второй раз доставлена в больницу — через 14 месяцев после первого стационирования. В этот раз она была довольно спокойна днем, ночью же видела теней и привидений, слышала угрожавшие ей голоса, под ее кроватью кто-то ворочался, слышались удары, ужасный шум: как в аду, говорила она. В руках отмечался легкий тремор.

Через две недели тягостные ночные галлюцинации прекратились, идеи же преследования оставались неизменными: такими же, какими были до приступа с психомоторным возбуждением.

У больной постоянный, стойкий, не меняющийся, стремящийся к систематизации бред; дважды он под влиянием употребления алкоголя обострялся, сочетался с подвижными, множественными и разнообразными галлюцинациями, развивающимися как следствие алкогольных эксцессов и прекращающимися вскоре после их окончания. Налицо таким образом два ряда расстройств, имеющие разное происхождение каждый и легко различающиеся клинически.

Алкоголизм часто сочетается с этим заболеванием, и у олигофренов можно наблюдать все виды и степени алкогольной интоксикации. У этих исходно сниженных больных действие алкогольных напитков особенно сильно, опьянение часто сопровождается состояниями гнева, агрессивности, нередко — неистовства; с другой стороны, алкогольные излишества скорее приводят их к слабоумию, чем здоровых лиц: из небольшого числа наблюдавшихся нами олигофренов, ставших впоследствии паралитиками, большинство было пьющими.