Джеймс Хэмблин - Если бы наши тела могли говорить [Руководство по эксплуатации и обслуживанию человеческого тела] [litres]

Если пялиться на солнце, сетчатка глаза довольно быстро сгорит, чего мы даже не почувствуем: несмотря на то что в сетчатке находится одно из самых больших скоплений нервных клеток в организме, они не относятся к типу, воспринимающему боль. Большинство людей знает, что смотреть на солнце нельзя. Что менее известно, так это то, сколько людей были ослеплены излучением от солнца, хоть они никогда на него и не смотрели. Сожжение сетчатки – это не единственный способ, которым солнце может повредить наши глаза.

Согласно опросу, проведенному Vision Council, родившиеся в 2000-х реже всего при ответе на вопрос о ношении темных очков выбирают вариант «всегда или часто». (Честно говоря, никакая статистика относительно миллениалов меня не может удивить. Ведь я один из них, а мы лишены эмоций и потеряли способность удивляться.) Далее в отчете по результатам анкетирования Vision Council предостерегает поколение 2000-х, а заодно и всех, кто не защищает глаза от солнца, о последствиях, связанных с отказом от ношения темных очков. Vision Council является зарегистрированной некоммерческой организацией и создает, например, удобные для потребителя карты городов США, где ультрафиолетовое излучение наиболее интенсивное (на первом месте Сан-Хуан, на втором Гонолулу, на третьем Майами – никаких сюрпризов. Но не забывайте, даже в Сиэтле есть вероятность получить ожог. Может быть, это должно стать девизом города?).

В 2015 г. Vision Council опубликовал глянцевый отчет по защите от ультрафиолетовых лучей под названием «Защита для невооруженного глаза: солнцезащитные очки как здоровая необходимость». Еще интереснее приведенная там статистика: «В то время как 65 % взрослых американцев воспринимают солнцезащитные очки в качестве модного городского аксессуара, они также очень важны для здоровья». Vision Council также призывает нас праздновать «Государственный день солнцезащитных очков» (как вам известно, 27 июня).

Я совсем не удивился, прочитав о напечатанной мелкими буквами миссии Vision Council, которая состоит в том, чтобы «представлять производителей и поставщиков в оптической промышленности». Таким образом, Vision Council, который называет себя группой экспертов в сфере здравоохранения, на самом деле является торговой организацией. Распространяемая ими медицинская информация (хотя почему бы не назвать ее рекламой или пропагандой?) звучит официально и авторитетно и попадает в топ результатов поисковика Google при запросах об ультрафиолетовом излучении и защите глаз. Искать информацию о здоровье в интернете, надеясь получить объективный ответ, все равно что подобрать брошюру с пола в метро. («Почему ты решил воспользоваться этим методом очистки организма? – Я читал об этом в брошюре, которую нашел в метро».)

Конечно, подход, основанный на стремлении повысить продажи очков, показывает принципиальное отличие Vision Council от группы, чья миссия в первую очередь заключается в том, чтобы распространять правдивую информацию. Однако это не обязательно означает, что их информация неверна. Правда, например, то, что, когда на поверхности глаза появляются солнечные ожоги, это называется фотокератит (воспалительное поражение кератина, из которого состоит роговица). Ультрафиолетовое излучение может вызвать образование на поверхности роговицы бесцветной пленки – птеригия.

Однако важнее всего то, что УФ-лучи вызывают катаракту. А катаракта, в свою очередь, основная причина слепоты в мире. Всемирная организация здравоохранения, более надежный источник информации о здоровье, подсчитала, что каждый год от катаракты слепнет от 12 до 15 000 000 человек. По данным ВОЗ, только 20 % случаев «возможно, вызваны или усилены солнечным светом». Но по мере истощения озонового слоя с каждым годом все больше и больше УФ-излучения попадает на нашу кожу и в глаза. По оценке Vision Council, десятипроцентное истощение озонового слоя может привести к развитию катаракты дополнительно у 1 750 000 человек в год. Даже если эти цифры преувеличены, счастливого вам Дня солнцезащитных очков.

Развитая не по годам Бет Ашер еще ходила в детский сад, но уже умела читать и писать, занималась балетом и играла в футбол. Она была вторым ребенком Брайана и Кэти Ашер из Сторрса, штат Коннектикут. 23 сентября 1983 г., всего через три недели после начала учебного года, директор позвонила Кэти в панике и сказала, что с Бет что-то не так. «Она сама не своя». Кэти помчалась с работы в садик.

«Я раньше не видела припадков, но могу сказать, что это был он, – вспоминает Кэти. – Она меня узнала, подняла левую руку, но ее правая рука просто безжизненно висела. Она произнесла “мама”, пыталась сказать еще что-то, но не смогла».

У эпизода Бет были начало, середина и конец – характерный признак судорожных припадков. К тому времени, когда скорая помощь доставила ее в больницу, приступ уже прошел и, как часто бывает в таких случаях, она чувствовала себя хорошо. Врачи ничего конкретного сказать не смогли. Вероятно, это был единичный нервный приступ. Он заставил вас понервничать, но вряд ли будет иметь последствия, успокоили они Ашеров.

И на всякий случай выписали ей рецепт на противоэпилептический препарат фенобарбитал. Ашеры отправили дочку обратно в садик. Из-за фенобарбитала Бет сделалась гиперактивной, но приступов больше не было – в течение двух недель. Как только Бет и ее родители начали отходить от шока, вызванного первым эпизодом, с девочкой случился эпилептический припадок, поразивший правую сторону тела. К тому моменту, как машина скорой помощи привезла ее в больницу, судороги прошли. Той ночью жизнь Ашеров навсегда изменилась. Врачи сделали Бет компьютерную томографию и обнаружили в левом полушарии мозга обширную область мертвых и атрофированных тканей.

Когда мы сидели на площади Юнион-сквер на Манхэттене в 2015 г., Брайан Ашер вытащил из большого конверта, подписанного именем дочери, медицинские снимки и вручил их мне. В доме Ашеров полподвала завален медицинской документацией Бет, а также газетными вырезками и письмами от незнакомых доброжелателей. У Брайана коротко стриженные седые волосы и осанка футбольного тренера школьной команды. Он как раз и работал футбольным тренером в Коннектикутском университете, где Кэти занималась научными исследованиями. Но теперь они оба на пенсии. Я посмотрел КТ-снимок на свет и увидел темные области на месте атрофии и истощения мозговой ткани по всей левой половине мозга маленькой Бет.

Снимок показывал не просто аномалию. Это было изображение мозга в настолько плачевном состоянии, что оставалось только восхищаться его способностью продолжать управлять человеческим телом. Неправда, что мы используем всего 10 % нашего мозга, но верно то, что человек может вести обычную жизнь, если почти половина его головного мозга повреждена. Случай Бет это доказывает.