Джек Паркер - Очень женские дела. Пора покончить с многовековым табу [litres]

Кое-кто наверняка мне возразит: нет, с менструацией дело обстоит совершенно иначе. Это, во-первых, слишком интимная, а во-вторых, слишком кровавая тема. Но послушайте, давайте все-таки не терять чувство реальности. Каждый из нас знает, что, включи мы телевизор в любую минуту дня или ночи, и наверняка наткнемся на ту или иную кровавую сцену: то в кого-то стреляют, то кому-то отрубают голову, то кого-то пыряют ножом; мы видим на экране людей, у которых кровь течет из носа, из рассеченного лба, из раненой руки или ноги… Мы видим сцены военных сражений, геноцида, убийств и самоубийств, не говоря уже о жестоких, до крови, драках. На нас буквально обрушиваются потоки гемоглобина.

Почему же в мире, столь лояльном к виду этих жутких картин, нельзя показать три капли крови, выделившиеся из вагины? Да и не надо никому показывать никакую вагину (хотя наше телевидение не имеет ничего против «обнаженки» как таковой, к тому же, подчеркну, на 90 % – женской)! Но если мы с восторгом глотаем картины самого жестокого насилия, с какой стати нам пугаться безвредной менструальной крови? Разве в этом нет противоречия? Кстати сказать, я говорю это как яростная поклонница фильмов в жанре хоррор – но тем сильнее мое разочарование.

К счастью, из общего правила есть и исключения, и я искренне надеюсь, что с годами их будет все больше. В некоторых – пока редких – фильмах и сериалах тема месячных всплывает, и, выразив свое негодование по поводу привычных умолчаний, я считаю своим долгом отдать дань уважения смелости режиссеров и продюсеров, не побоявшихся пойти против устаревших предрассудков, и начну с двух фильмов, в которых явление менструации стало одним из ключевых элементов сюжета.

«Кэрри», 1976. Брайан Де Пальма

Невозможно рассуждать о теме месячных в массовой культуре, не упомянув этот фильм. Поставленный по одноименному роману Стивена Кинга, он включает в себя одну из самых запоминающихся сцен, в которых показана менструальная кровь. Героини фильма – девочка-школьница и ее мать, чрезвычайно набожная женщина, стремящаяся защитить дочь от любых влияний окружающего мира, погрязшего, по ее представлениям, в «греховности». Со своей стороны, Кэрри мечтает о нормальной жизни подростка: она хочет пойти на вечеринку с красивым мальчиком и стать «королевой бала». Ей до смерти надоела репутация «чудачки» и вечные насмешки ее более популярных одноклассниц.

Мы понимаем, насколько Кэрри далека от всего, что составляет повседневную жизнь других девочек, с первой же сцены фильма. Школьницы принимают душ после урока физкультуры. Они переодеваются, обмениваются шутками, одним словом, ведут себя как обычные девочки-подростки. Кэрри в это время готовится пережить важнейшее событие в своей жизни, которое оставит в ее душе незаживающую душевную рану. Она стоит под душем и вдруг видит, что между ног у нее стекает струйка крови. Она в панике. Никто никогда не рассказывал ей о менструации. Она убеждена, что с ней происходит что-то страшное, и бросается к одноклассницам с криком о помощи, – ей кажется, что она умирает.

Вместо того чтобы спокойно объяснить Кэрри, что ничего ужасного не случилось, и поделиться с ней прокладками, девочки начинают над ней насмехаться. Перепуганная, она сидит на корточках в душевой кабинке, а в лицо ей летят тампоны, сопровождаемые издевательскими репликами. Весь этот кошмар продолжается, пока на шум не прибегает учительница.

Эта сцена решает две задачи: 1) знакомит нас с личностью Кэрри, давая нам ясное представление о том, в каких условиях она существует; 2) позволяет понять мотивы той вспышки ярости, которая разразится в финале фильма (он начинается с крови и заканчивается кровью, и это не случайно).

Одновременно она иллюстрирует извращенный характер табу, связанного с месячными. Школьницы, по опыту знающие, что это такое, пользуются месячными как предлогом, чтобы унизить и оскорбить полуживую от страха девочку, чтобы внушить ей, что месячные – это стыд и позор и что окружающие, даже те, кто ничем в этом отношении от тебя не отличается, ни в коем случае не должны видеть твою менструальную кровь, потому что хуже этого нет ничего на свете. Разумеется, все это происходит в кино, то есть в вымышленной действительности, и я не стану утверждать, что в реальных школах одноклассницы так же травят своих подруг (во всяком случае, я от всей души надеюсь, что это не так), но то, что подобная травля имеет место, пусть и в менее жестокой форме, – неоспоримый факт.

Оборотень, 2000. Джон Фоусет

Как я уже говорила, я – пылкая и давняя поклонница фильмов в жанре хоррор, а потому горячо рекомендую всем посмотреть «Оборотня». Он, к сожалению, не получил широкой известности, но в нем представлен абсолютно новый взгляд на половое созревание девочек, подтверждающий мою старую догадку: настоящие оборотни – это именно женщины, и то, что в подавляющем большинстве книг, фильмов и сериалов они предстают в мужском облике, – печальное и несправедливое недоразумение. Подумайте сами: вот перед вами существо, которое каждые 28 дней под влиянием Луны меняет свою внешность и свое поведение, которое оставляет за собой кровавый след и терроризирует мужчин. Вам этот образ никого не напоминает? Конечно, он несколько схематичен и грубоват, и в реальности женщины в период месячных ведут себя далеко не так агрессивно, но если поставить перед собой цель сочинить действительно страшную историю, лучшей метафоры, чем ликантропия (так в медицине называют психическое заболевание, при котором больной считает себя волком или другим животным), не найти.

Итак, в фильме «Оборотень» мы знакомимся с двумя сестрами – Джинджер и Бриджит. Они очень дружны, и обе охвачены непреодолимой тягой к смерти. Они живут в захолустном канадском городке и терпеть не могут ни его обитателей, ни их нравы. Вскоре они узнают, что в окрестностях появился какой-то дикий зверь, который нападает на домашних животных. Эта весть не столько пугает их, сколько приводит в возбуждение.

Однажды вечером сестры выходят прогуляться, и Джинджер вдруг с ужасом замечает, что у нее по ноге стекает струйка крови. Это ее первые месячные, прихода которых она ждала со страхом. Зверь, учуявший запах крови, нападает на Джинджер, но Бриджит удается ее отбить. Девочки убегают, зверь гонится за ними, но его сбивает машина. Казалось бы, опасность миновала.

Но зверь, напавший на Джинджер, был не просто зверем. В последующие дни с девочкой начинают происходить непонятные изменения – и в том, что касается внешности, и в том, что касается ее поведения. Почему она становится другой? Потому, что у нее начались месячные, или потому, что на нее напал оборотень? На протяжении какого-то времени сестры верят, что все дело в проклятии полового созревания, – и эта метафора становится основой всего фильма.