Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

19 октября Листер опубликовал второй ответ на критику Chirurgicus. Он повторил, что никогда не утверждал, будто первым использовал карболовую кислоту в хирургии: «Успех заключается не в карболовой кислоте как таковой, а в том, как замечательно восстанавливаются поврежденные ткани, эффективно защищенные от внешнего проникновения». Означает ли это, что карболовая кислота не была ключевой причиной столь его обнадеживающих результатов? Возможно, в качестве попытки отвлечь разговор от Лемера и вернуться к его основным методам лечения, Листер утверждал, что он проводит эксперименты с другими антисептиками по той же методе: «Я действительно полагаю, что, вероятно, достигну тех же результатов, если буду придерживаться базовых принципов».

К этой статье Листер приложил письмо от студента-медика по имени Филип Хайр, который жил в Карлайле – в том городе, где сточные воды уже много лет обрабатывали карболовой кислотой. Листер утверждал, что молодой человек «без труда провел различие между простым использованием карболовой кислоты и практикой, которую я рекомендовал». В своем письме Хайр свидетельствовал, что он посещал занятия по медицине в Париже прошлой зимой и не видел ничего сравнимого с антисептическим лечением Листера. После возвращения Хайр также увидел, как методы Листера успешно использовались в Эдинбурге, и написал, что будет рад предоставить Листеру имена и адреса восьми коллег-выпускников, которые могли бы свидетельствовать в его пользу.

Симпсону не нравилось, когда ему бросали вызов, и ответ Листера только подстегнул его. Акушер отказался от псевдонима и открыто ответил Листеру в The Lancet . Он начал с саркастической ссылки на фразу Листера про «недостойные оговорки», чем практически подтвердил свое авторство письма в The Edinburgh Daily Review . Симпсон снова ссылался на Лемера и обвинил Листера в почти преступном невежестве относительно существующей медицинской литературы. Он продолжал утверждать, что Уильям Пирри в больнице университета Абердина использовал акупрессуру, чтобы остановить нагноение в двух третях случаев, связанных с удалением опухолей груди, и что акупрессура помогала предотвратить образование гноя вне зависимости от действенности антисептических методик Листера. На случай, если в первый раз он выразился недостаточно ясно, Симпсон добавил: «Позвольте мне здесь взять на себя смелость кратко указать, что г-ну Листеру, несомненно, предшествовали другие авторы всех ведущих теорий, которые использует в связи с этим предметом».

Листер не клюнул на приманку. Он дал краткий ответ в The Lancet : «Поскольку я уже пытался представить этот вопрос в истинном свете, не допуская никакой несправедливости, я должен воздержаться от каких-либо комментариев по поводу утверждений г-на Симпсона». Вместо этого он сообщил читателям, что докажет преимущество своей системы в серии документов, которые будут готовы в ближайшие месяцы – и пусть медицинское сообщество решает, оправданы ли критические замечания Симпсона. Листер считал, что о его системе следует судить по научным данным, а не по тому, насколько красноречиво он ее защищает.

По счастливой случайности профессор Пирри, на которого Симпсон ссылался в защиту акупрессуры, опубликовал статью в местной газете в тот самый день, когда в журнале появился окончательный ответ Листера. Он высоко оценил преимущества карболовой кислоты при лечении ожогов и предсказал, что если антисептический метод Листера будет одинаково полезен при лечении других заболеваний, «это обратится огромным благом для всех, кто сталкивается с опасными мучительными травмами». Нигде в статье он не упоминал акупрессуру, так что Симпсон на время поутих.

Хотя Листер публично хранил молчание, в частном порядке он чувствовал себя оскорбленным нападками. В письме Джозефу Джексону он писал: «Я всегда знал, что лучше всего – если редакторы этих медицинских журналов вовсе не обратят внимания на любые статьи, которые я напишу, дабы лучшие из моих открытий незаметно улучшили действующую медицинскую систему». Он скорбно добавил: «Слава – не то, что может вырасти на земле усопших». Племянник Листера писал, что атаки Симпсона были отвратительными и удручающими. Тихий, сдержанный хирург, который когда-то полагал, что шотландские города будут соответствовать его темпераменту лучше, чем Лондон, потому что здесь было гораздо меньше профессиональных склок, начал понимать, насколько сложная миссия ему предстоит. Понадобится больше, чем показания нескольких студентов-медиков, чтобы побудить хирургов серьезно отнестись к его антисептическому учению.

Мир установился ненадолго, и вскоре многие врачи присоединились к дебатам. Оппоненты сравнивали антисептическую систему Листера с традиционной практикой нанесения мазей на гнойные раны в надежде на лучший исход – как делали врачи, которые десятилетиями использовали вино, хинин и жидкость Конди. Молодой врач из Ливерпуля по имени Фредерик Рикеттс занял сторону Симпсона, утверждая, что акупрессура «проста, эффективна и элегантна», а методы Листера он назвал «устаревшими и неэлегантными». Подобным же образом Джеймс Мортон, врач, работавший с Листером в Королевском лазарете вплоть до его ухода в октябре 1867 года, пришел к выводу, что карболовая кислота, «конечно, не превосходит и едва ли может сравниться с некоторыми другими антисептиками общего пользования». Как и Рикеттс, Мортон считал, что методы Листера устарели, и не согласился с тем, что их называют «системой» лечения. Вместо этого он охарактеризовал их как «антисептический способ обработки» – один из многих уже существующих – и заметил, что Листер «поторопился письменно восхвалить» результаты своих исследований.

В то же время старшее поколение хирургов было готовы попробовать антисептическое лечение на пациентах, но их смущало, что в основе лежит чуждая им теория заражения через микроорганизмы. А если хирурги продолжали неправильно толковать причины заражения, то они вряд ли корректно применяли методику Листера. В разгар этой дискуссии Листер выступил с обращением к медицинскому сообществу Глазго, в котором подчеркнул, что усилия по применению антисептического лечения должны базироваться на разумных принципах – а именно на теории Луи Пастера.

Коллега Листера Мортон не просто критиковал его методы. Он также не согласился с тем, что в нагноении виновны микробы. Мортон охарактеризовал опубликованные Листером исследования как разжигание вражды. «Природа изображается, как какая-то убийственная ведьма, – писал он, – чьим дьявольским козням необходимо противодействовать. Словно мы должны заманить ее в ловушку, словно больше не можем доверять ей!» Даже редактор The Lancet отказался использовать слово «микробы», назвав их «септическими элементами, содержащимися в воздухе». Многим хирургам на пике своей карьеры было трудно осознать тот факт, что в течение последних пятнадцати или двадцати лет они, возможно, убивали пациентов, заражая их болезнетворными микроорганизмами.