Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Наибольшее сопротивление антисептической методике Джозефа Листера оказывали лондонские хирурги, из других городов приходили письма о положительных результатах.

Вызывала проблемы и практика антисептической обработки по Листеру. Его методы расценивались как слишком сложные, к тому же он их постоянно совершенствовал. Даже если хирурги признавали, что причина – микробное заражение, многие из них не могли или не хотели следовать его методологии с той точностью, которая необходима для достижения обещанных результатов. Они были взращены поколением хирургов, которые ценили скорость и практичность выше точности. «Г-н Роуз иногда протирал рану губкой в операционной перед наложением швов, но, не найдя от этого никаких преимуществ, он прекратил подобную практику», – говорится в одном из отчетов. Аналогичным образом Холмс Кут «не одобряет метод Листера, который полагает утомительным». Еще один хирург сообщил, что антисептического лечения Листера достаточно, чтобы справиться с нагноением, когда оно уже проявилось, однако нет никаких доказательств успеха превентивных мер.

Прославленный хирург Джеймс Пейджет также получил смешанные результаты, используя антисептическое лечение Листера в Лондоне. В своей первой публикации по этому вопросу он признал, что, возможно, неправильно применял систему. Однако вскоре Пейджет полностью отказался от системы Листера, заявив, что она опасна, особенно в тех случаях, когда карболовая кислота остается на ране слишком долго. На этот раз, по утверждению Педжета, он тщательно следовал методике Листера, шаг за шагом, «проявив присущую доктору Листеру скрупулезность, куда большую, чем кто-либо обнаруживал при лечении переломов». Антисептическое лечение Листера, по мнению Педжета, не принесло никакой пользы.

Учитывая его известность в медицинском сообществе, показания Педжета стали проклятием. Неудивительно, что наибольшее сопротивление оказала именно столица. Когда один за другим посыпались негативные отзывы, редактор The Lancet задался вопросом, почему Лондон в особенности борется с его методикой. «Отличаются ли условия нагноения в Лондоне от условий в Глазго? – спросил он шутливо. – Или же антисептическая обработка здесь не проводится с той тщательностью, без которой, как Листер всегда подчеркивал, она не имеет пользы?» До тех пор, пока другие использовали его методики нерешительно или неряшливо, было невозможно завоевать сердца и умы врачей. Требовался более активный подход.

Джеймс Сайм в очередной раз заметил странный взгляд, который бросил на него его ассистент. Томас Аннандейл внимательно следил за ним все утро, пока Сайм принимал пациентов в своем кабинете в Шандвик-Плейс – и это начинало действовать на нервы. Последние два месяца были тяжелыми для старого хирурга, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Шла весна 1869 года, Сайму было почти семьдесят лет; его жена Джемайма неожиданно умерла в феврале, оставив пустоту в его сердце и доме.

Джозеф Джексон – сам бывший вдовцом – написал сыну, услышав эту новость: «Искренне сочувствую твоему достойному тестю в связи с его утратой и отчаянием, которое он, должно быть, чувствует в стенах дома». Без утешительного присутствия Джемаймы Милбэнк-Хаус просто не ощущался тем же местом, что и прежде.

Сайм знал, что друзья и семья беспокоятся о нем. Но именно этим утром он ощущал, что озабоченность Аннандейла носит более конкретный характер. Час назад Сайм почувствовал, как его рот слегка искривился при разговоре с пациентом, а рука дрожала, когда он выписывал рецепт. Тем не менее, он не раздумывал об этом. Возможно, на мгновение вернулось заикание или, может быть, это просто возраст. Какова бы ни была причина, внимание Аннандейла заставляло его ощущать неловкость, и он решил положить этому конец. В случае, если молодой человек думал, что маленький досадный эпизод остался незамеченным, Сайм объявил громко и отчетливо: «Какое любопытное нервное чувство я только что испытал! Казалось, будто я хочу заговорить, но не могу».

В течение дня Сайм провел несколько операций в городе. Все это время он чувствовал, как Аннандейл пристально следит за ним. Во время каждой процедуры младший хирург вставал у стола со стороны Сайма, готовый подстраховать его. «Хотя я с тревогой следил за каждым шагом, – сказал позже Аннандейл, – но не мог обнаружить в действиях мистера Сайма ничего [во время операций] из ряда вон». И все же ассистент не мог избавиться от чувства, что что-то не так.

Двое мужчин вернулись в частную клинику в Шандвик-Плейс поздно вечером. Сын и племянница Сайма ждали его в приемной и дали возможность на время избавиться от обеспокоенного Аннандейла, пока он наедине общался со своей семьей. После короткой, но приятной беседы Сайм проводил их в холл, ожидая прибытия нового пациента. Закрывая дверь, он заметил, что его ассистент направляется к его семье, намереваясь переговорить с ними с глазу на глаз в коридоре.

Спустя несколько мгновений Сайм с грохотом рухнул на пол.

Сайм перенес инсульт, и, хотя и сохранил способность говорить, но потерял контроль над левой половиной тела. Ситуация казалась мрачной, но окружающие были настроены оптимистично: пожилой хирург полностью оправился от инсульта годом ранее, но все предполагали, что история повторится. The Lancet сообщил новость медицинскому миру, заявив, что удар не был серьезным, и «есть большие основания надеяться на полное выздоровление». Несколько недель спустя The Lancet снова сообщала о самочувствии Сайма: он восстановил подвижность в руке и теперь мог ходить по саду. «Мы лишь повторим то, что, должно быть, ощущает каждый представитель профессии, – продолжила статья. – Всем бы хотелось пожелать г-ну Сайму скорейшего выздоровления, чтобы еще долгое время он был способен если не оперировать с присущим ему редким мастерством, то во всяком случае делиться мнением по тем профессиональным вопросам, в отношении которых его большой опыт и проницательное суждение делают его авторитетом».

Листер и его жена отправились в Эдинбург, чтобы быть с Саймом, пока он выздоравливает. Агнес делила обязанности сиделки со своей младшей сестрой Люси, и медленно, но верно Сайм начал поправляться. Однако вскоре престарелый хирург осознал ограниченность собственных возможностей. Тем летом он покинул пост заведующего кафедрой клинической хирургии Эдинбургского университета в надежде, что его место займет Листер. Вскоре после этого 127 студентов университета написали Листеру, умоляя его принять эту должность. «Мы исходим из убежденности в том, что вы самый способный человек, – писали они, – из ваших высоких достижений в хирургии, из желания сохранить достоинство и известность, которые проявил на этой должности господин Сайм». Они похвалили Листера за его вклад в науку и за недавние опыты с карболовой кислотой: «Ваш метод антисептического лечения знаменует собой новую эпоху в истории британской хирургии и принесет грядущим поколениям медиков славу, а всему человечеству – невыразимую пользу». Листер не нужно было долго убеждать. 18 августа 1869 года он был избран председателем кафедры клинической хирургии в Эдинбургском университете.