Григорий Кассиль - Наука о боли

В большинстве случаев болевое ощущение, источником которого является кожный покров, носит характер острой боли, а болевые ощущения, идущие из глубоких тканей и внутренних органов, за немногими исключениями — тупой боли.

В классической физиологической литературе принято считать, что характер боли зависит от трех основных причин:

1) от одновременного раздражения рецепторов боли, тепла, холода, давления;

2) от размера болевого участка;

3) от периодического нарастания и смягчения причин, вызывающих боль (пульсирующая, стреляющая боль и т.д.).

Английские исследователи считают, что характер болевого ощущения определяется конфигурацией («паттерн») информации, поступающей по одним и тем же каналам в центральную нервную систему. В зависимости от того, какие рецепторы, наряду с болевыми, вовлекаются в процесс возбуждения, меняется специфика болевого ощущения.

Такой же точки зрения придерживается советский ученый Н. Н. Дзидзишвили.

К этому следует добавить, что интенсивность, характер, длительность болевого ощущения зависят в значительной степени от своеобразных закономерностей деятельности больших полушарий мозга, вовлечения в процесс различных отделов центральной нервной системы, эмоционального восприятия болевого ощущения.

Иногда очень трудно определить истинный характер боли. И люди легко прибегают к сравнениям, пытаясь найти в богатом лексиконе родной речи соответствующий эпитет.

Проф. В. Ф. Чиж делит боли по четырем признакам: по качеству ощущений (жгучие, тупые, режущие, тянущие, сверлящие), по локализации и способу распространения (разлитые, острые, точечные, стреляющие), по появлению во времени (стучащие, дергающие, постоянные, молниеносные) и по интенсивности (сильные и слабые).

Легче всего поддается определению острая боль, вызванная раздражением или нарушением кожных покровов. Эту боль можно вызывать уколом, щипком, выдергиванием волос, ожогом, электрическим током, а также различными химическими веществами (кислотами, щелочами, хлороформом, ментолом, и т.д.).

При всех кратковременных воздействиях характер боли один и тот же — ноющий. Вряд ли кто-либо сможет точно указать, чем вызвана кратковременная боль, какое раздражение явилось первичным, каков первоначальный источник болевого ощущения.

Более длительное болевое воздействие вызывает жгучую боль, причем опять-таки никто не в состоянии отличить боль, вызванную электрическим током, от боли, возникающей при длительном уколе, щипке и т.д. Боль называют жгучей по ассоциации. Но кратковременная боль при уколе раскаленной булавкой расценивается большей частью как колющая, а боль, вызванная длительным дерганьем волоса, как жгучая.

Невозможно различить болевые ощущения, вызванные длительным трением кожи, ожогом, ультрафиолетовыми лучами, размозжением, обмораживанием или некоторыми раздражающими веществами, например хлороформом. Болевое ощущение, возникшее через некоторый промежуток времени при любых из этих воздействий, имеет приблизительно один и тот же характер. Легче всего его сравнить с ощущением ожога. Поэтому мы и говорим о жгучей боли или о чувстве жжения и т.д.

По существу, все эти определения имеют несколько условный характер. И, по-видимому, надо согласиться о мнением английского физиолога Льюиса, что любая кожная боль имеет одно и то же качество, независимо от оценки, которую дает испытуемый (в эксперименте) или больной (на приеме у врача).

Иначе обстоит дело при глубоких болях, при болях, источником которых являются глубоколежащие ткани или внутренние органы.

Болезненные ощущения в сухожилиях, надкостнице, суставах носят по преимуществу характер тупой боли. Это глухие, упорные, мучительные боля, захватывающие подчас большие участки тела. Больной с трудом находит источник боли. Его ощущения расплывчаты и неопределенны. Особенно трудно переносятся боли в суставах. При каждом движении конечности болевое ощущение усиливается, принимая подчас характер перемещающейся жестокой боли.

Хорошо изучена мышечная боль. Впрыскивая в мышцу концентрированные растворы различных солей, исследователи имели возможность убедиться, что возникающие при этом боли носят тянущий, неясный характер. В большинстве случаев очень трудно указать местоположение исходной болевой точки. Но все же мышечную боль не так уж трудно распознать, отдифференцировать от кожной.

Как правило, человек не в состоянии точно определить характер болевого ощущения во внутренних органах. Это зависит от многих анатомических и физиологических причин, но отличить глубокую боль от поверхностной удается довольно легко. Во всяком случае врач может это сделать без особых затруднений.

Субъективное восприятие боли всегда своеобразно. Сколько образов и сравнений находит человек для описания терзающей его боли. То она напоминает ему раскаленное железо, вонзающееся в его тело, то она разрывает его органы, мышцы, нервы словно острыми щипцами, то она подобна собаке, вцепившейся зубами во внутренности. Но вот что любопытно. Человек, столь образно рассказывающий о своих болях, никогда в жизни не был укушен собакой, не был ранен острыми щипцами, не испытал прикосновения раскаленного железа. Он думает, предполагает, воображает, что именно такой должна быть его боль.

Каждый опытный врач знает, насколько неистощимы больные при описании своих болей. Так, страдающий невралгией тройничного нерва утверждает, что по его лицу проводят раскаленной проволокой, а больной с язвой желудка жалуется на колючее инородное тело, переворачивающееся в его внутренностях. Вспоминая детские годы, Валентин Катаев вновь переживает свои ощущения, когда-то испытанные им в кресле зубного врача: «…тончайшая изогнутая игла еще не коснулась обнаженного нерва, а уже все мое существо испытывало грядущую адскую боль, и опять она, эта боль, как бы окрашенная в ярко-красный огненный цвет, пронзала меня, как раскаленная проволока».

Все эти ощущения, иногда преувеличенные, подчас фантастические и нередко весьма далекие от истины, имеют важное значение для врача. Они позволяют в ряде случаев (хоть и не всегда) поставить правильный диагноз и назначить соответствующее лечение.

И в искусстве, и в литературе можно найти немало описаний и изображений мучительных болей, вызванных болезнями, пытками, несчастными случаями. Каждый писатель, художник, журналист вносит что-то новое, субъективное в описание боли, находит какие-то особые краски, неожиданные эпитеты, яркие или острые сравнения.

Вероятно, намного расширится эта глава, если мы включим в нее все то, что пишут о боли и орудиях боли газеты, сборники, журналы всего мира. Нет границы человеческой фантазии в изображении болевого синдрома, как и не существует предела дьявольской изощренности в изобретении новых и сверхсовременных методов болевого воздействия. Мы не стремимся вызвать у читателя ужас или душевное страдание описанием пыточных камер, как и не собираемся щекотать ему нервы эффектными репортажами. С древнейших времен до наших дней человечество немало преуспело в умении вызывать самую страшную, непереносимую боль. Все, чем гордится наука и техника, все, что поставлено на службу и пользу человеку,— все это с какой-то неслыханной изобретательностью помогает ввергнуть его в седьмой круг ада, превратить в нечто изломанное, изувеченное, лишенное человеческого достоинства. Вот где на ум приходят слова Фауста: «Какой я бог! Я знаю облик свой. Я червь слепой, я пасынок природы, который пыль глотает пред собой и гибнет под стопою пешехода».