Майа Шалавиц - Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

Действительно, совсем недавно, в 2000 году, Том МакЛеллан, ведущий научный авторитет по лечению наркотической зависимости, признался, что, когда ему понадобилась консультация для назначения эффективного лечения зависимости его сына, даже он не знал, что делать. В настоящее время научно обоснованные способы лечения наркотической зависимости медленно пробивают себе дорогу, но в восьмидесятые годы о них не имели даже приблизительного понятия. Оглядываясь назад, я не перестаю удивляться, почему мои родственники не отправили меня сразу на реабилитацию, но в то время даже образованные и подкованные в медицине люди часто не знали, что делать. Наркотическая зависимость была чем-то неслыханным и непонятным.

После часа этой милой болтовни я умудрилась убедить родителей отпустить меня домой, естественно, пообещав им, что не стану делать того, что, как я сама знала – впрочем, как и мои родственники, – я непременно сделаю. В тот момент я не испытывала ни стыда, ни угрызений совести, ни унижения. Я много лет была источником радости и гордости для моей семьи, но я пренебрегла всем – даже моим первым шансом учиться в Колумбийском университете, а теперь, как казалось, была готова пренебречь и вторым. Из источника гордости я превратилась в досадную помеху; я перестала контролировать свое поведение. Если бы отчаяние могло заставить меня бросить наркотики, то я сделала бы это в тот день.

Тем не менее ужас моего ареста и кратковременное заключение не заставили меня искать исцеления; оно еще больше усилило тягу. Стыд и чувство вины не стали новыми средствами, которые смогли бы заставить меня измениться. Не зная альтернативных путей справиться с ситуацией, я видела выход только в наркотиках. Добравшись наконец до дома, я немедленно укололась. Начались худшие в моей жизни два года.

Несмотря на то что в моей истории много необычных элементов, в реакции на тюремное заключение и на угрозу более серьезного наказания как раз не было ничего оригинального. В самом деле, проведенные на эту тему исследования отчетливо показывают, что наша склонность к карательному подходу является, по многим причинам, глубоко порочной и плохо поддающейся изменениям. Сейчас я попробую проанализировать данные о неэффективности наказаний, а также очень важные, но малоизученные причины нашего невероятного упрямства в использовании именно наказаний. Все дело в том, что мы не понимаем наркотическую зависимость как расстройство обучения – расстройство, которое, по существу, определяется своей устойчивостью к наказаниям, и на фоне этого непонимания особенно отчетливо видна порочность современного антинаркотического законодательства.

Во-первых, все выполненные до сих пор исследования убедительно показывают, что сама по себе тюрьма не способна покончить с зависимостью. Систематический обзор исследований, посвященных анализу статистики рецидивов (включая преступления, связанные с наркотиками), свидетельствует, что в 11 из 23 работ на эту тему было показано, что условные приговоры и другие меры, не связанные с тюремным заключением, намного более эффективны, чем тюрьма, в смысле предупреждения рецидива преступлений. Только в двух исследованиях были продемонстрированы данные о пользе тюремного заключения. В остальных исследованиях никакой разницы обнаружено не было. Прослеживание судеб зависимых людей на протяжении длительных отрезков времени после освобождения из тюрем дает возможность оценить, насколько сильно влияет заключение на шансы избавления от наркотической зависимости. Такие исследования тоже были проведены, и они показали полную несостоятельность карательной модели. В проведенном в Балтиморе исследовании с участием 1300 зависимых, находившихся на внутривенных инъекциях наркотиков (с этими людьми регулярно беседовали на протяжении времени с 1988 по 2000 год), было показано, что люди, отбывшие за это время тюремные сроки, имели в два раза меньше шансов (по сравнению с теми, кто не побывал в тюрьме) попасть в двадцать процентов тех, кому удалось избавиться от зависимости.

Данные, полученные на группах подростков, впечатляют еще больше. В одном исследовании, касавшемся 100 тысяч американских подростков, арестованных за период с 1990 по 2005 год по большей части за преступления, связанные с наркотиками и нападениями, было показано, что те, кого содержали под стражей, имели в три раза больше шансов попасть в тюрьму, став взрослыми, независимо от тяжести первого преступления, чем те, кого брали на поруки или ограничивались иными наказаниями, или те, с кого вообще снимали обвинения. Это означает, что с подростками, по существу, лучше вообще ничего не делать, чем сажать их под арест.

В одном канадском исследовании, в котором прослеживали судьбу 800 молодых людей из бедных семей в возрасте от десяти лет до юношеского возраста, был продемонстрирован еще более разительный эффект. Ученые смогли включить в исследование детей, совершивших преступления, но не пойманных (это устанавливали в беседах с самими детьми, родителями и учителями), а также тех, кто был арестован. Было обнаружено, что число арестов взрослых людей, имевших в детстве контакты с ювенальной юстицией, было в семь раз больше, чем число арестов среди взрослых людей, совершавших в детстве аналогичные преступления, но избежавших наказания. Шанс взрослого человека совершить преступление был в 37 (!) раз выше, если он в подростковом возрасте был приговорен к заключению в тюрьму или в исправительную школу.

Есть, кроме того, и другой способ оценить эффективность тюремного заключения – это сравнения с данными мировой практики. В 2014 году британское правительство дало поручение экспертам выяснить соотношение между жесткостью антинаркотического законодательства и уровнем потребления наркотиков. Однако никакой корреляции обнаружено не было. К таким же выводам пришли в результате проведенного в 2008 году многонационального исследования, результаты которого были опубликованы в рецензируемом специалистами журнале PLOS Medicine. Выяснилось, что на самом деле для стран с самым жестоким антинаркотическим законодательством характерны самые высокие показатели распространения наркотической зависимости. Согласно проведенному в 2013 году исследованию, Америка, отличающаяся одним из самых высоких в мире числом тюремных заключений за нарушение антинаркотического законодательства, уверенно держит одно из первых мест в мире по употреблению марихуаны и кокаина, что еще раз подтверждает правило: уголовное преследование не приводит к уменьшению вреда от наркотиков.

Так какие же страны имеют наихудшие показатели по употреблению героина и по опиатной зависимости? Это не Соединенные Штаты, хотя мы лидируем по неадекватному назначению опиатных болеутоляющих средств. Такие страны, как Россия, Афганистан и Иран, несмотря на то что в некоторых из них за употребление наркотиков полагается смертная казнь, имеют показатели хуже, чем в США. В течение года в этих странах 2–3 процента населения употребляют опиум или героин, в сравнении с 0,55 процента в США в 2012 году.