Виктор Смольников - Записки Шанхайского Врача

«О, хелло, Миллер!» - раздался вдруг за нами голос. Мы обернулись. Миллер встал: «Доброе утро, сэр», - ответил он подошедшему господину. - «Что вы здесь делаете? А, плывете на «Сити оф Лакнау». Ну, я вижу, вы сейчас заняты с этими джентльменами. Не буду вам мешать. Завтра в десять часов зайдите ко мне в офис», - холодно проговорил господин, в знак приветствия поднял указательный палец вверх и вышел. Миллер пробурчал: «Проклятье!» - и, заказав двойную порцию джина, выпил ее залпом.

А на другой день Миллер пришел выпить с нами прощальную порцию джина «Гордон», спустя несколько часов он вылетал в Лондон, и, угощая нас, ворчал: «На кой черт я полез на этот проклятый голландский корабль? Сидел бы у себя в каюте. А тут только вышел подышать свежим воздухом, как напоролся на управлявшего нашим сингапурским отделением. Будь все это проклято!»

Гуляя по городу, мы обнаружили на линии железной дороги, связывающей Сингапур с севером Малайи, интересный вокзал: его потолки, стены и пол были оклеены разноцветной резиной, а на стенах изображены еще и сцены из малайской жизни. В буфете через двойные стекла витрин холодильников видны разложенные плитки прекрасного голландского и английского шоколада. Но как только вы купите такую плитку, ее нужно сейчас же съесть, иначе через десять минут у вас в руках будет пригоршня коричневой жижи. Чересчур жарко. Американцы, правда, во время войны придумали добавлять в шоколад какие-то высокомолекулярные жиры. Такой шоколад не тает в тропиках, но есть его невозможно, хорошо им только заколачивать небольшие гвозди. Ужасная дрянь.

Пассажиры скучали. Девятнадцать дней сидеть в Сингапуре около каучуковых складов с упакованным в ящик питоном в трюме! На набережной - ни одной пальмы, ни одного цветка. А тут еще забастовка. Порт весь вымер, как после эпидемии чумы. Никого, ни души.

Адвокату Дьюи пришла в голову естественная для его профессии идея посмотреть Дворец правосудия, и он пригласил меня. «Надо посмотреть, как эти проклятые англичане вершат правосудие, иначе мы сдохнем от скуки на этом богом проклятом корабле», - сказал он, и мы пошли. Пешком, конечно. Своей машины мы не имели, а в трамваях вместе с малайцами и китайцами белым людям было не принято ездить. На рикшах - можно, потому что рикша - человек с другим цветом кожи, но рикш в порту не оказалось, наверное, тоже из-за забастовки.

Дворец Правосудия находился в центре города. Большое белое здание с куполом - совсем как вашингтонский Капитолий. Дежурному-малайцу, стоявшему у входа во Дворец, Дьюи пояснил, что мы американские адвокаты и путешествуем вокруг света, изучая формы правосудия в различных странах. Малаец поклонился и открыл перед нами дверь. Мы вошли в очень большой двухцветный зал. Наверху была галерея, идущая под самым куполом вокруг всего круглого зала. Это были места для публики. Мы же, благодаря «находчивости» Дьюи, устроились внизу, в зале, прямо перед судьей, на местах для официальных лиц.

Разбор дела не представлял для меня никакого интереса. Судили индуса. Судья задавал вопросы по-английски, переводчик переводил. Довольно скучная процедура. Интересен, на мой взгляд, был только сам судья: в красной мантии до пола и в парике - трудно сказать, как это можно выдержать в сингапурскую жару.

Вдруг судья заметил нас - двух иностранцев, жующих американскую резинку (и это в зале британского суда!). По его указанию к нам подошел чиновник-малаец и вежливо осведомился, кто мы такие. Дьюи ответил, что американские адвокаты, и повторил все уже сказанное у входа. Чиновник доложил судье, и тот удовлетворенно кивнул головой. Он понимал, что все американцы хамы, и наше появление в зале суда без его разрешения не удивило его, а то, что мы жевали резинку, доказывало наше стопроцентное американское происхождение.

Именно в этот напряженный момент произошло землетрясение. Весь корпус здания с его гигантским куполом качнулся сначала в одну сторону, потом в другую. Все присутствующие в зале подняли вверх головы. Дьюи шепнул мне: «Док, пошли отсюда к черту, пока на нас не обвалилась эта богом проклятая крыша. На сегодня с меня хватит британского правосудия». Мы встали, поклонились судье и вышли.

Возле нашего корабля мы встретили капитана Барклая. «Вы знаете, сэр, - обратился к нему Дьюи, - мы с доктором сегодня пережили землетрясение в самом центре Дворца Правосудия». Капитан посмотрел на нас и изрек: «Наверное, вы оба были пьяны».

«Богом-проклятый-сукин-сын», — воскликнул Дьюи, и мы отправились в наш салон. Бар был открыт, заказав виски с содовой, мы сели играть в кости. Вскоре принесли вечернюю газету. В ней была небольшая заметка: «Землетрясение в Сингапуре. Сегодня в 10:50 утра на острове Сингапур произошло землетрясение. Длилось оно пять секунд. Сотрудники метеостанции говорят, что, хотя у них нет инструмента для измерения силы землетрясения, его можно считать незначительным». Дьюи оживился, послал боя за пароходными бланками для писем, специально отпечатанными для пассажиров, вырезал заметку из газеты, приклеил ее на бланк, а под ней написал: «Повторяем: мы не были пьяны. Доктор Смольников. Полковник Дьюи», - и сбоем отослал письмо капитану. Вечером мы получили назад наше письмо, на котором внизу карандашом было приписано: «Я был на берегу и ничего не заметил, значит, пьян был я. Барклай». Этот документ я сохранил.

Дьюи все еще ходил в своих длинных брюках и снова стал жаловаться мне на жару. Мы возобновили нашу дискуссию. «Вы не понимаете, судья, - сказал я, - как хорошо в шортах. В длинных брюках под коленями мокро, складка не держится. Почему вы не наденете скафандр водолаза? Ведь это одно и то же. А в шортах - прелесть. Легко. Складка на штанах не мнется, потому что штанов практически нет. Вокруг ног играет свежий эфир».

Дьюи сдался. Он пошел к портному, и назавтра в его каюте лежали шесть пар белоснежных шортов. Он очень смущался, когда на ужин пришел в кают-компанию в шортах. Но никто этой перемены не заметил: теперь он был одет, как все. Уже будучи в Пенанге, мы случайно столкнулись с группой американских миллионеров, которые зафрахтовали океанский лайнер «Президент Монро» и совершали на нем кругосветное путешествие. Они разговорились с нами. Все начало беседы Дьюи держался несколько в стороне, как будто у него была особенно заразная форма проказы, но когда очередь здороваться дошла и до него (все американцы были в мокрых от пота, мятых, длинных брюках), он сказал: «Леди и джентльмены, прошу извинить меня за шорты, я стопроцентный американец». Потом отвел меня в сторону и шепнул: «А вы правы, док, насчет эфира. Действительно играет».

Вечером 14 января 1948 года мы покинули Сингапур и рано на рассвете пришли в порт Суаттенхам. Река, ведущая в порт, так заросла в устье какой-то высокой травой, что для непосвященного было неясно, как капитан мог ориентироваться. В самом порту река похожа на Вампу в Шанхае, с той лишь разницей, что там у самой воды по глинистым берегам бегают многочисленные крабы, а тут прямо под сходнями лежат и нежатся десятки крокодилов, не очень больших, длиной с раскладушку, может, чуть длиннее, но совсем не приятных. Дьюи, увидев их, очень обрадовался. Еще бы! Старые знакомые.