Ольга Фатеева - Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Один из спорных вопросов в работе эксперта – установление алкогольного опьянения. У живых степень алкогольного опьянения определяется по клиническим проявлениям. Речь, поведение, походка, запах, уровень сознания и т. д. При освидетельствовании производят забор биоматериала – кровь, моча – для химико-токсикологического исследования. Разработаны ориентировочные таблицы, в которых указаны промилле, примерно соответствующие той или иной степени опьянения. Три промилле и выше – сильная степень опьянения, свыше пяти – тяжелое опьянение, может наступить смерть. Метаболизм алкоголя – штука очень загадочная, зависит от множества факторов: количества выпитого, времени, в течение которого это количество было выпито, еды, массы тела, индивидуальных особенностей организма, настроения, в конце концов, поскольку состояние нервной системы влияет на химизм процесса.

Учесть все эти факторы вместе очень сложно, и многие из них в принципе не поддаются количественному анализу. Ориентировочные таблицы дают усредненные, чаще всего встречающиеся, статистически выверенные показатели, то есть средняя температура по больнице, как говорят медики.

В танатологии эксперт располагает только результатом химического исследования с указанием содержания этанола в биологических жидкостях. Оценка степени опьянения дается в сравнении с табличными показателями. Эксперт пишет в выводах, что у живых лиц такая концентрация этилового спирта в крови, например 1,7‰, может соответствовать опьянению средней степени. А было ли у гражданина такого-то опьянение средней степени, достоверно установить не представляется возможным. На момент вскрытия у эксперта чаще всего клинических данных нет, нет показаний свидетелей, как себя вел перед смертью гражданин такой-то и как умирал. Одинаковое количество выпитого на разных людей действует очень по-разному: кто-то падает под стол после одного бокала вина, а кто-то песни распевает и танцует или работает после бутылки водки. При хроническом алкоголизме толерантность к алкоголю снижается. Один и тот же человек сегодня безболезненно напьется абсентом, а завтра свалится с кружки пива. Концентрации 1,7‰ могут соответствовать проявления алкогольного опьянения как средней степени – чаще всего, – так и легкой или даже тяжелой.

Метаболизм алкоголя – штука очень загадочная, зависит от множества факторов: количества выпитого, времени, в течение которого это количество было выпито, еды, массы тела, индивидуальных особенностей организма, настроения, в конце концов.

В мою судебно-медицинскую молодость санитары после какой-то вечеринки взяли кровь и направили в нашу лабораторию. Промилле зашкаливали – семь, у кого-то девять, – а ребята не умирали, не валялись в коме. Пьяные были, говорили и ходили с трудом, но все же ходили и говорили. Выходит, что эксперт вроде бы делает вывод в заключении о степени алкогольного опьянения умершего, но вывод этот ориентировочный, и достоверно можно лишь утверждать, что умерший принял алкоголь за какое-то время до смерти. А при исследовании гнилостно измененных трупов даже это утверждать, строго говоря, невозможно.

Этанол образуется в органах и тканях при гниении, и разграничить, сколько было принято снаружи, если было, а сколько образовалось внутри, естественно, никак нельзя. Эксперт в любом случае обязан направить биоматериал на анализ, но оценить полученный результат он не может. По различным литературным данным, при гниении может образоваться до 1,0–1,5‰ этанола. Значит, при обнаружении, например, двух-трех промилле и более смело можно писать, что умерший алкоголь перед смертью принимал. А можно ли так написать при обнаружении 1,7‰? А можно ли похоронить от отравления алкоголем, если труп в состоянии гнилостных изменений? Четких рекомендаций нет, каждый раз нужно анализировать все имеющиеся данные: обстоятельства, морфологические признаки и выявленные концентрации этанола. Эксперт каждый раз гадает.

Есть такие счастливые эксперты, кто безоговорочно уверен во всем, я им завидую, потому что в моей судебной медицине безоговорочности нет. Есть среднее, есть статистика, есть часто встречающееся, и есть еще варианты, и чем больше я работаю, тем больше вариантов могу придумать.

При исследовании трупа эксперт описывает имеющиеся повреждения, наружные и внутренние, а в выводах должен оценить их по следующим критериям: прижизненность, давность и механизм образования, причиненный вред здоровью.

Если потерпевший с травмой поступает в стационар и лежит там какое-то время или даже умирает сразу же в приемном отделении или по дороге в больницу, то полученные повреждения все равно прижизненные. Если после получения повреждений прошло время до наступления смерти, при исследовании обнаруживаются признаки их заживления, но потерпевший не наблюдался при этом в стационаре, повреждения все равно тоже прижизненные. А труп «свежий», не больничный, со «свежими» повреждениями?

В судебной медицине много написано про определение прижизненности повреждений, и в целом экспертиза справляется с этим вопросом, только эксперты должны где-то на краю сознания всегда держать в голове мысль о переживаемости тканей. После остановки дыхания и сердца мягкие ткани и органы некоторое время еще сохраняют свои функции. Во-первых, это явление используется в трансплантологии, а во-вторых, в самой судебной медицине для определения давности наступления смерти. В судебной медицине это называется суправитальные реакции: например, сокращение мышц в ответ на электрический или механический раздражитель. Способность к ответу сохраняется в течение определенного времени. Это значит, что по степени выраженности ответа эксперт делает выводы о времени, сколько прошло с момента наступления смерти. Но это же значит, что повреждения, полученные в «момент наступления смерти», в агональном или раннем постмортальном периоде, будут выглядеть как прижизненные. Например, мужчине плохо с сердцем, он падает и получает черепно-мозговую травму. И эксперт должен установить, от чего же наступила смерть. Как правило, объем травмы и обнаруженные морфологические признаки заболеваний позволяют определить, что же в итоге послужило причиной смерти, но сомнения бывают нередко.

Переживаемость тканей работает и в другую сторону. Эксперт обязан фиксировать трупные явления и на вскрытии тоже, не только на месте обнаружения трупа. Поэтому эксперты в морге описывают трупные пятна, проверяют трупное окоченение и реакцию мышц – ударяют по плечу или бедру обухом ножа и смотрят, образуется ли валик мышечного сокращения (идиомускулярная опухоль) или вмятина. На свежих трупах вместо валиков и вмятин иногда образуются кровоподтеки, которые легко принять за прижизненные. Картина сюрреалистическая: синяки на трупе в морге, а труп побил эксперт.