Уильям Патрик - Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству

В присутствии телекамер агенты ФБР провели обыск в квартире Хэтфилла и не обнаружили там ничего примечательного. Однако в его машине лежала нарисованная от руки карта лесистой местности с несколькими родниковыми озерами всего в нескольких километрах к северо-западу от Форт-Детрика. Агенты с собаками-ищейками прочесали муниципальный лес Фредерика – массив площадью 28 квадратных километров, но нашли только прозрачную пластиковую коробку с отверстиями большого диаметра. Появилась версия, что Хэтфилл заходил на мелководье и клал споры сибирской язвы в конверты, используя эту коробку в качестве частично погружаемой герметичной камеры. Прямо скажем, немного натянуто.

Впрочем, тем же вечером ABC World News поведала об этом расследовании как о серьезном прорыве. Именно в этой передаче Хэтфилла впервые публично назвали подозреваемым. Незадолго до этого он устроился на работу в Университет штата Луизиана с зарплатой в 150 тысяч долларов в год и должен был учить сотрудников служб безопасности реагировать на терроризм. Университет быстро расторг с Хэтфиллом договор, а обвинений становилось все больше.

Николас Кристоф, колумнист New York Times, написал пять статей на тему расследования, в которых отмечал, что у подозреваемого была свежая прививка от сибирской язвы и возможность сделать сибирскую язву благодаря практическим навыкам работы с возбудителями, применяемыми в биологическом оружии, – все это было неправдой. Еще до того, как ABC News раскрыла имя Хэтфилла, Кристоф намекал, что Хэтфилл – загадочный «мистер X», применивший сибирскую язву против чернокожих граждан Зимбабве. Позже под присягой журналист признался, что многое в его репортажах было основано на слухах.

Пятого ноября я решил отдохнуть от всего этого безумия и на некоторое время поехал домой. Вернувшись 16-го числа, я встретился с представителями Агентства по охране окружающей среды – нам предстояла трудная работа по очистке здания имени Харта, уже давно закрытого и огороженного кордоном, вместе с составлением всевозможных отчетов и другой канцелярщиной. Впоследствии мы накрыли здание гигантским тентом (помните Уолтера Уайта?) и обработали его диоксидом хлора. Оно откроется лишь 22 января 2002 года.

В тот же день, 16 ноября, команда ФБР, сортировавшая 280 ящиков с попавшими на карантин письмами, обнаружила письмо с сибирской язвой, адресованное сенатору Лихи. На конверте также стоял штамп об отправке из Нью-Джерси 9 октября, но по недосмотру письмо попало в почтовое отделение Государственного департамента в Стерлинге в штате Вирджиния.

Почтовая служба США тогда начала внедрять метод электронно-лучевой обработки для обеззараживания отправлений. На первых порах с этим немного переборщили, и некоторое время система сбоила, но потом темпы сбавили и ограничились проверкой писем, адресованных в государственные учреждения.

К этому времени мы знали о 22 случаях сибирской язвы – поровну ингаляционной и кожной формы – и пяти смертях. Любопытно, что двое умерших не были напрямую связаны ни с целью атаки, ни с доставкой почты. В конце октября от ингаляционной формы сибирской язвы скончалась Кэти Нгуен, иммигрантка из Вьетнама, работавшая в кладовой больницы в Бронксе. Ей был 61 год. Следов бактерии не нашли ни на ее рабочем месте, ни в квартире. Три напряженных дня в Нью-Йорке рассматривали возможность сбора смывов в метро – подземку считали потенциальным источником контакта. Обсуждалась даже идея проведения общегородской профилактики. Мы предельно усилили мониторинг, но других случаев обнаружено не было. Однако мы ни на секунду не забывали об опасности, с которой столкнулись.

Двадцать первого ноября от ингаляционной формы сибирской язвы скончалась Оттилия Лундгрен, вдова из Оксфорда в штате Коннектикут. Ей было 94 года. Анализы выявили заражение сортировочных машин в почтовом отделении Коннектикута, где обрабатывали массовую рассылку для почтальона, обслуживавшего миссис Лундгрен. Если споры перелетали с конверта на конверт, они наверняка могли попасть кому-нибудь в легкие. Вероятно, женщина оказалась в числе тех немногих, кому для смертельной болезни достаточно всего одной споры.

В ФБР решили пойти по другому следу. В конверте, адресованном сенатору Лихи, была найдена частица отмершей кожи. ФБР попробовало применить метод полной амплификации генома к этому фрагменту. Через два года работы выяснилось, что частица кожи принадлежит технику из лаборатории ФБР: он неосторожно обращался с только что прибывшими уликами.

Однако следствие не оставляло попыток найти какую-то характерную генетическую черту, которая отличала бы бактерии сибирской язвы, убившие фоторедактора Роберта Стивенса, от исходного штамма «Эймс». (Вообще-то само название штамма вводит нас в заблуждение. В 1981 году военные биологи в Форт-Детрике отбирали для изучения новые штаммы сибирской язвы. По запросу армии ученые из Техасского университета A&M направили образец, который соскоблили с органов коровы, умершей на ранчо в округе Джим-Хогг в Техасе. На посылке стояла отметка о почтовой предоплате с обратным адресом лабораторий Национальной ветеринарной службы в Эймсе в штате Айова. Так появился штамм «Эймс».)

Надеясь найти какой-то характерный маркер, ФБР попросило Медицинский исследовательский институт инфекционных заболеваний армии США послать некоторые образцы Стивенса в лабораторию Пола Кейма в Аризоне. Кейм сумел экстрагировать ДНК из этой сибирской язвы, но оказалось, что это обычный, типовой «Эймс». Ученый знал, что, за исключением той техасской коровы, штамм не встречался в дикой природе. Своим выводом он поделился с ФБР: источник инфекции – в какой-то лаборатории.

Параллельно с этим ученый из Медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний армии США обнаружил, что некоторые споры сибирской язвы из офиса сенатора Дэшла образовали нерегулярные колонии – так называемые морфотипы – нехарактерного для данного штамма желтоватого цвета. Это и был тот самый маркер, который искало следствие.

Однако потребовалось почти четыре года, чтобы найти настоящего виновника. Все это время он был прямо под носом у ФБР. Это был не Стивен Хэтфилл и тем более не Саддам Хусейн.

В январе, в день, когда мы планировали открыть здание имени Харта, кто-то заглянул за временную перегородку и обнаружил на цокольном этаже рядом с погрузочной площадкой девять использованных защитных костюмов. В самые первые дни расследования сотрудники там переодевались и обдували себя воздухом из шлангов – отличный способ опылить спорами все помещение!

Пришлось начинать все заново: мы взяли мазки из носа и отправили на профилактику 49 человек, пришедших на открытие, в том числе нескольких полицейских.