Мэри Кэссиди - Место преступления – тело. Судмедэксперт о подозрительных смертях, вскрытиях и расследованиях

Суды, особенно уголовные, переполнены: суд или даже судья могут быть заняты, а дело могут отложить до тех пор, пока не появится окно в расписании. Порой не приходят важные свидетели, или подозреваемый в последний момент признает свою вину. И ладно присяжные, но только подумайте о подсудимом или свидетелях, которые являются в суд, чтобы услышать «приходите в другой день».

Иногда вопрос решается быстро: улики ясно говорят, что подсудимый виновен; иногда среди присяжных мнения могут разделиться. Если присяжные не могут прийти к единому мнению, судья может вынести приговор в пользу решения большинства. Или отправить их на повторное совещание. На эту группу разных людей с разным опытом и прошлым оказывается колоссальное давление: они должны решить, виновен или нет, черное или белое.

Однако если разобраться с жизнью сложно, то и со смертью не легче, и поэтому я всегда полагала, что шотландцы пришли к хорошей альтернативе: приговор «не доказано» (нет достаточных доказательств) означает, что улик не хватает ни для обвинительного приговора, ни для того, чтобы снять с человека обвинения.

Это можно рассматривать как отговорку, но я не особенно удивлялась, когда этот вердикт выносили в некоторых судебных процессах по делу об убийствах, поскольку и мне казалось, что доказательства не были на сто процентов убедительными. Основная проблема заключается в том, что в таком случае подсудимого нельзя судить повторно. Понимаю, почему родственники жертвы в таких делах злятся: для них этот вердикт в той или иной мере означает, что преступник «невиновен». Человек, которого обвиняли в чудовищном преступлении, не сел в тюрьму, а справедливость не восторжествовала.

Одним холодным дождливым пятничным вечером 1992 года со мной связалась полиция по поводу подозрительной смерти, случившейся в Гамильтоне, примерно в 25 километрах от Глазго. Тело молодой женщины нашли на автостоянке в кустах возле магазина Marks & Spencer в центре города. Я выехала на место преступления. Было темно, а к телу подобраться оказалось непросто. Оно лежало в самых зарослях, как будто женщину тащили: упасть так далеко она не могла, да и добровольно пойти – вряд ли. Она лежала на спине, одежда в беспорядке, нижнее белье отсутствовало.

При плохом освещении трудно было разобрать повреждения на теле, но лицо покрывала кровь, а ветки, казалось, торчали из носа. Боясь потерять улики, шатаясь по месту преступления, мы приняли решение вытащить тело и как можно скорее доставить его в морг. Мы обнаружили все признаки убийства на сексуальной почве. Если мы правы, то время имело принципиальное значение. Я хотела немедленно провести вскрытие, чтобы собрать важные для следствия улики, которые могли бы помочь в опознании убийцы. В Шотландии на вскрытии должны присутствовать два судмедэксперта, поэтому я позвонила доктору Уолтеру Спилгу, своему коллеге, который в тот день дежурил на дому. Я извинилась за поздний звонок и попросила приехать в морг Глазго. Мы проработали всю ночь.

Как только мы осмотрели тело при ярком освещении, стало понятно, какая серьезная работа нам предстоит. Девушку изувечили до неузнаваемости. Но, как и в любом другом деле, мы начали с ее макушки и за несколько часов дошли до ступней. Перед нами стояла задача опознать жертву, определить причину смерти и собрать доказательства.

Нам повезло: при ней оказалось студенческое удостоверение, в котором были фотография и имя, Аманда Даффи. К сожалению, из-за полученных травм мы не могли быть уверены, что перед нами именно Аманда, потому что ее лицо было сильно поцарапано, стало темно-коричневым и распухло. Но волосы на фотографии были такими же, как у жертвы, длинными с тугими завитками. Мы предположили, что это Аманда.

Тело покрывали ужасные травмы. Девушку били по голове, а повреждения на шее свидетельствовали о том, что ее душили ладонью, рукой или даже ногой. Ее смерти могли поспособствовать травмы головы или шеи, но, вероятно, повлияло все в совокупности. На нее совершили жестокое нападение. Состояние одежды и следы травм также говорили, что нападение было совершено с целью сексуального насилия. Сложность заключалась в том, что тело изуродовали уже после убийства, ветки сунули в нос, рот и влагалище. Я никогда ничего подобного не видела, и даже Уолтер, человек бывалый в нашем деле, притих. Я все это время вела записи.

Настроение в морге повисло мрачное. Обычно на выходных мы разбирались с убийствами от рук банд и со случаями домашнего насилия. Этот случай выбивался: Аманда всего несколькими часами ранее праздновала новый этап своей жизни, и кто-то забрал у нее эту жизнь самым жестоким образом.

Мы собрались вокруг тела молодой девушки, будто в попытке ее защитить. К сожалению, для этого было слишком поздно.

Тогда мы постарались сделать все, что в наших силах: убедиться, что все улики зафиксированы, а каждый волосок и кусочек ткани сняты с тела. Если есть та самая улика, которая поможет нам опознать убийцу, мы ее найдем.

К утру мы сделали все возможное. Осталось только одно: во время осмотра тела мы описали травму на груди, это была необычная рана в необычном месте. Я подумала, что она напоминает след от укуса, а значит, нужно связаться с судебным стоматологом и попросить его прибыть в морг. Затем нужно было проинформировать семью и попросить ближайших родственников приехать в морг, чтобы те подтвердили наше предположение, что это Аманда Даффи.

В большинстве случаев никаких колебаний в этом вопросе нет. Конечно, никому не хочется рано утром услышать стук в дверь, никому не хочется ехать в морг на опознание члена семьи, но мы должны были точно знать, Аманда ли лежит перед нами. Лицо девушки было так повреждено – вполне вероятно, что это мог оказаться кто-то другой. Студенты часто берут удостоверения друг друга, но если и правда это Аманда Даффи, что почувствуют родители, увидев ее такой?

Тогда мы решили сперва попробовать установить ее личность другим путем. Нам помог судебный стоматолог, который описал ее зубы и сравнил со стоматологическими записями Аманды Даффи. Перед нами лежала именно она. Он также подтвердил, что рана на груди – агрессивный укус (потому что кожа оказалась порвана), и убийца оставил характерный след от зубов. По этой детали врач смог составить стоматологический профиль и сделать слепок укуса, благодаря чему позже удалось предположительно установить личность человека, виновного в убийстве. У нас на руках была причина смерти, улики, а также тело, которое мы изучили при помощи научных методов. Что еще мы могли сделать?

Поразмыслив, мы решили проявить сочувствие к родителям Аманды и дать семье запомнить Аманду такой, какой она была, одетой для вечеринки, взволнованной по поводу будущего, а не замученной и избитой, безжизненно лежащей на столе в морге. Патерналистский подход, который, как мы теперь понимаем, не всегда совпадает с интересами семей.