Владимир Кованов - Призвание

Однако работать сразу в трех госпиталях было физически невозможно, поэтому попросил эвакопункт направлять ко мне в первую очередь наиболее тяжелых раненых, которых надо было срочно оперировать. Кроме того, условились, что три дня в неделю я поочередно оперирую в каждом из трех госпиталей. Но сплошь и рядом случалось так, что все дни недели, в том числе и воскресенье, были операционными. Едва успевал закончить операции в одном госпитале, как у дверей уже стояла бричка — надо ехать в другой. И так день за днем, в операционной или перевязочной.

Вскоре я настолько устал, что понял — нужно принимать какие-то меры. А. В. Вишневский, который жил со мной по соседству и видел, как я мотаюсь по госпиталям, посоветовал не делать все самому, а учить других, больше доверять операции врачам, проявляющим склонность к хирургии. Это был действительно единственный выход, подсказанный опытным врачом. На счастье, Александр Васильевич находился рядом и в любую минуту был готов прийти на помощь.

Жил я в комнатушке при госпитале, по соседству с операционным блоком. Нередко А. В. Вишневский заходил ко мне. (Он квартировал у своего ученика, профессора Домбрычева, ведущего хирурга Казани.) Ему было трудно переносить тяготы эвакуации — сказывался возраст. А тут еще несколько месяцев не было вестей от сына Александра, главного хирурга фронта.

Долгими осенними вечерами мы пили крепкий чай, заботливо приготовленный К. И. Чуркиной, и вели разговор о войне, о тяжелой обстановке на фронте и о том, как лучше лечить инфицированные раны.

Надо ли часто перевязывать раненых или нет? Этот вопрос был далеко не столь простым, каким он представлялся мне поначалу. Думал, как и многие тогда, что чем чаще делать перевязки, тем скорее очистится и заживет рана. Александр Васильевич постепенно убедил меня в обратном и советовал делать перевязки как можно реже.

— Стремление создать покой раны — один из моментов учета нервного фактора, — говорил Вишневский. — Менять повязку надо только в случае бурной, тяжелой инфекции. Во всех других случаях хорошо обработанная рана должна оставаться под защитой масляно-бальзамической повязки, не сменяемой в течение пяти-шести дней. Такая повязка снижает раздражение нервов раны, обладает к тому же сильным антисептическим действием и хорошо отсасывает раневое отделяемое…

Как часто затем я вспоминал добрым словом эти беседы и ценнейшие советы, основанные на большом опыте и знаниях.

Не знаю более демократичного профессора и более сердечного человека, нежели А. В. Вишневский. Он был не только выдающимся ученым — новатором, но и поистине народным врачом.

Работая в клинике Бурденко, я мало знал труды А. В. Вишневского и думал, что его популярность несколько преувеличена. Но когда от самого Александра Васильевича услышал о его системе лечения ран и воспалительных процессов, основанной на учении И. П. Павлова и Н. Е. Введенского, когда своими глазами увидел результаты лечения по методу Вишневского — понял, насколько велика сила действия новой системы. Она базировалась на серьезных и обширных научно-экспериментальных исследованиях и еще до войны была проверена на многих тысячах больных. Жаль, что студентов вузов мало знакомили в то время с методикой лечения, разработанной Вишневским.

Александр Васильевич обладал острым и проницательным умом, способностью концентрировать внимание и волю на решении какой-либо важнейшей проблемы медицины. В нем было все крупно, объемно, масштабно — мысли, кипучая, неуемная деятельность.

За свои идеи, научные взгляды и методы лечения ему приходилось вести долгую, упорную борьбу. Судьба не баловала его сочувствием со стороны корифеев хирургии. Нужно было обладать сильной волей, крепкой верой в правоту своих взглядов и принципов, чтобы отстоять их в острых спорах и ожесточенных схватках с приверженцами иных концепций, а они тогда пользовались большим влиянием и положением в науке.

Наиболее крупным открытием А. В. Вишневского были разработанные им методы обезболивания при оперативных вмешательствах. Говорят, что толчком к поискам безопасного и надежного метода местного обезболивания послужила неожиданная гибель трех больных, оперированных в его клинике под общим наркозом. Они погибли один за другим не в итоге операции, а от токсического действия наркоза с хлороформом. И надо сказать, в то время подобного рода случаи были не так уж редки.

Александр Васильевич начал разрабатывать безопасный метод местной анестезии с самого начала своей врачебно-хирургической работы. В решении поставленной задачи ему помогло открытие новокаина. С помощью этого препарата он не только осуществлял хирургические операции, но и воздействовал на нервную систему различными формами новокаиновых блокад, получая разительный терапевтический эффект при тяжелых патологических процессах. Уже в ранние годы, пользуясь новым методом обезболивания, Вишневский приобрел славу отличного хирурга, имеющего самый низкий процент смертности и осложнений. Александр Васильевич учил максимально бережному отношению к тканям. На базе созданного им метода обезболивания, «тугой инфильтрации тканей», изменилась и сама техника операций — она стала более красивой, щадящей, и что особенно важно, анатомичной.

Главное же достоинство его метода — простота выполнения, доступность и надежность обезболивающего действия.

«Моя методика разработана в таком виде, — писал Александр Васильевич, — что она может быть перенесена в каждый данный момент в любой угол нашей обширной страны. С ней можно спасти жизнь больному и в блестящей операционной культурного центра, и на простейшем деревянном столе, освещенном керосиновой лампой».

Разработанный Вишневским метод местного обезболивания при операциях и лечении воспалительных процессов прочно вошел в хирургию и позволил успешно справиться с обработкой огромного количества раненых во время Великой Отечественной войны.

Но до того, как взгляды и методы лечения Вишневского получили широкое признание, ему пришлось вести за них долгую упорную борьбу. Его критиковали за множественные уколы, производимые хирургом, объем вводимого обезболивающего раствора. Так, известный немецкий хирург Финстерер, автор оригинальной операции на желудке, обращал внимание на большое количество раствора, каким пользовался А. В. Вишневский при анестезии брюшной полости, считая, что это небезопасно, в особенности для слабых больных.

В своем ответе Финстереру Александр Васильевич деликатно указал, где можно подробно ознакомиться с разработанным им методом обезболивания.

«Принцип, каким я пользуюсь в своей методике анестезии, — писал он, — очевидно, не вполне понятен многим хирургам, поэтому и вся концепция в целом остается неясной, даже для искушенных и опытных в местной анестезии».