Владимир Кованов - Призвание

Трудно было также на первых порах освоить все сложности лечения термических ожогов, где борьба с интоксикацией, нарушением белкового обмена, восстановление кожных покровов требовали много времени и сил больного, а также энергичных действий медицинского персонала. Но умение лечить термические ожоги необходимо для врачей, особенно на случай войны. Процесс лечения проходил несколько этапов. Когда становилось возможно, врач начинал искать у больного участки здоровой кожи, откуда можно было бы выкроить лоскут необходимых размеров. Затем бритвой снимался тонкий слой кожи, который переносили на обожженные части тела. Операций приходилось делать несколько, пока не «залатаешь» все обожженные места. Зато выздоровление больного вознаграждало нас за все усилия, которые были положены, чтобы спасти его, выходить и вернуть к труду.

В этом же отделении я продолжал работу по лечению гнойных очагов по разработанной мною методике. Особенно часто приходилось лечить женщин по поводу мастита. При обычном хирургическом лечении не всегда ограничиваются одним разрезом. Часто приходится делать их несколько, а это обезображивает грудь. По нашей же методике можно обойтись совсем без разрезов, ограничившись лишь небольшим проколом в центре гнойного очага. Эта операция делалась безболезненно, так как вместе с антисептиком вводился и раствор новокаина. Несколько таких процедур, дополненных физиотерапией, обычно приводили к ликвидации воспалительного процесса. Как благодарны были молодые женщины, к которым применяли наш метод лечения! Следов операции не оставалось. Таким же образом мы лечили больных с карбункулами и фурункулами.

Нелегко вести больных с абсцессами — гнойниками в легких, особенно после безуспешного их лечения в терапевтическом отделении. Силы у такого больного на исходе. Рассчитывать на то, что гнойник ликвидируется без операции, не приходится, нужно спешить, пока процесс не зашел слишком далеко. Операция делалась в два этапа. Вначале надо было рассечь мягкие ткани и удалить часть ребра над местом, где в легком расположен гнойник, чтобы соединить оболочки легкого и грудной стенки, а через несколько дней, когда убедишься, что гнойник после вскрытия будет изолирован и не распространится в плевральную полость, — делаешь вторую операцию. Но как и при тяжелых формах ожогов или гнойной инфекции, послеоперационный уход и лечение имеют здесь решающее значение.

На такого рода больных воспитывается весь персонал от врача до няни. От его собранности, четкости и даже самопожертвования часто зависит исход заболевания. Здесь все имеет огромное значение: вовремя сделанная перевязка, калорийное питание, чистая постель, пребывание на свежем воздухе.

После работы в гнойном отделении каждый из нас, несомненно, становился более опытным и зрелым. Работа в «чистом» отделении, где проводятся в основном плановые операции, уже не казалась такой сложной, а если и возникали трудности, то другого порядка — кровотечение, падение артериального давления, расхождение швов и т. д.

Сложно бывает представить, как будет идти гнойно-воспалительный процесс. Дело в том, что на его течение и исход может влиять ряд факторов, в том числе и место расположения гнойного очага, сопротивляемость организма и активность — вирулентность микроба.

До сих пор не могу забыть студента Емельянова, который проходил занятия в гнойном отделении. В ходе занятий я предупредил студентов о серьезной опасности для жизни больных, когда воспалительный процесс — фурункул — развивается на лице, особенно в области верхней губы. Гнойный процесс здесь легко может перейти на вены и вызвать их воспаление с последующим образованием инфицированного тромба в просвете кровеносного сосуда. Так как вены лица не имеют клапанов, тромб может легко оторваться и с током крови попасть в мозг, а также в общий круг кровообращения и вызвать тяжелые осложнения — абсцесс мозга, заражение крови. В том и другом случае последствия будут весьма тяжелые.

Студенты выслушали мои объяснения, задали несколько вопросов, помогли перевязать больных и, кончив занятия, разошлись по домам. Вечером Емельянов должен был идти на свидание с девушкой. А тут, как на грех, у него на верхней губе появился прыщик с желтой, гнойной головкой. Для того чтобы предстать перед девушкой «в лучшем виде», студент выдавил прыщик. А когда вернулся со свидания домой, его стало знобить, появилась припухлость губы и края носа, температура повысилась до 38 градусов. К врачу не пошел, решил подождать до утра. Но утром уже не мог встать — болела голова, припухлость губы увеличилась, появилась краснота. Когда студента доставили к нам в клинику, было ясно: состояние крайне опасное. Пришлось хирургически убрать инфицированную вену лица и лечить больного так, как в свое время здесь же лечили и меня по поводу заражения крови. Несмотря на все принятые меры, он через несколько дней скончался.

Подошел сороковой год. Фашистская чума расползалась по Европе. Были оккупированы Австрия, Чехословакия. Нападением гитлеровцев на Польшу началась вторая мировая война. Враг вплотную подошел к нашим границам. Со дня на день можно было ожидать грозных событий.

Н. Н. Бурденко стал реже бывать в клинике, подолгу задерживался в Главном военно-медицинском управлении. А когда приезжал, не раздеваясь, тяжело ступая, проходил прямо к себе в кабинет. Озабоченный, усталый, едва отдохнув в своем кресле, просил врачей на совещание. Вкратце разъяснив международную обстановку, он говорил о мерах, которые нужно принять, чтобы быть готовыми ко всяким неожиданностям. А однажды без обиняков сказал: «Сейчас же прошу вас засесть за подготовку материалов к составлению инструкций и указаний по военно-полевой хирургии. Дело не терпит отлагательства. У нас существуют десятки хирургических школ и направлений. В случае войны может быть разброд в организации медицинской помощи и методах лечения раненых. Этого допустить нельзя. Мы должны иметь единую систему этапного лечения, строго соблюдая принцип преемственности в обслуживании раненых и больных на различных этапах эвакуации».

Так говорил старый военный врач, участник нескольких войн, включая и недавнюю — с белофиннами, и мы поняли: опасность близка.

Фактически мы получили совершенно конкретное задание — в кратчайший срок разработать принципы хирургической и терапевтической работы в условиях полевой санитарной службы. Каждый из нас начал работать с удвоенной энергией. Равнялись на ассистентов И. А. Мухина, М. А. Бубнова, Н. А. Баяндина, хорошо проявивших себя в недавних военных операциях на Карельском перешейке.