Владимир Кованов - Призвание

Наконец, довольный, разомлевший, парильщик в изнеможении спускался вниз. Мы, малодушно покинувшие поле «сражения», ожидали его в прохладном предбаннике. Иван Васильевич сокрушенно качал головой и корил нас за то, что не понимаем мы пользы русской бани.

Клинику часто навещали друзья и соратники Н. Н. Бурденко из других городов. Одни приезжали на заседания Ученого совета Наркомздрава, другие — по делам Всесоюзного общества хирургов, третьи — по линии Военно-санитарного управления, и каждый хотел встретиться с Николаем Ниловичем, поделиться мыслями, попросить дружеского совета или помощи. Мест в гостиницах не хватало, и шеф охотно предоставлял гостям на время командировок свой кабинет.

Иногда в клинике собиралось одновременно по три-четыре профессора. Дни они проводили на заседаниях и совещаниях, а вечера — в неторопливой беседе за чашкой чая. Нередко к ним «на огонек» захаживал и Николай Нилович. Тогда разговоры старых друзей затягивались далеко за полночь. Мария Эмильевна обеспокоенно звонила по телефону, просила дежурного врача «немедленно отправить» Николая Ниловича домой, но на это никто из нас не решался. Мы и сами старались побыстрее закончить обход больных, выполнить назначения лечащих врачей и тихонько садились в угол кабинета поближе к двери (чтобы в любой момент выйти по вызову), слушали горячие споры, рассказы о пережитом и шутки своих маститых коллег.

Как-то в канун Нового года в клинике собрались именитые хирурги Ленинграда. Профессор В. Н. Шевкуненко — создатель советской школы топографоанатомов; замечательный педагог, профессор Ю. Ю. Джанелидзе и, наконец, С. Р. Миротворцев — крупный ученый, один из активных организаторов советского здравоохранения. Каждый из них был интересной и своеобразной фигурой.

Виктор Николаевич Шевкуненко отличался некоторым аскетизмом в личной жизни и среди тех, кто мало знал его, слыл «сухарем». На самом деле это был один из благороднейших рыцарей отечественной медицины, Многочисленные ученики Виктора Николаевича помнят его необыкновенную отзывчивость, внимание и сердечность.

Нельзя было не преклоняться перед беспредельной преданностью Шевкуненко науке. Он отличался широтой научных интересов и смелостью в разработке новых проблем. Начиная свой путь в науке, он занялся новой в то время областью медицины — урологией. Много сил Шевкуненко отдавал и исследованиям кровеносной системы. Он высказывает ряд оригинальных научных идей, дает новое толкование анатомических факторов, обосновывает взаимосвязь типов строения органов и телосложения человека с особенностями функционирования организма, его физиологическими реакциями. Впоследствии его взгляды оформились в стройное учение — типовую и возрастную анатомию.

Серьезны заслуги В. Н. Шевкуненко в области нейрохирургической анатомии. Закономерности строения периферического отдела нервной системы, установленные им и его учениками, легли в основу практической деятельности нейрохирургов.

Создатель собственной школы в медицине, Виктор Николаевич Шевкуненко обладал удивительной способностью объединять вокруг себя талантливых людей, организовывать их плодотворную работу. Крылатыми стали его слова: «Кафедра — костер. Чем больше бросают в него трудов, тем ярче пламень науки».

Можно себе представить, как велико было желание молодых врачей «приобщиться» к такому человеку, просто побыть с ним рядом, послушать его.

Совсем другим и по внешности, и по характеру выглядел второй гость Бурденко — профессор Юстин Юлианович Джанелидзе. Невысокий, подвижной, это был удивительно общительный, веселый и остроумный человек. Впервые увидев его, трудно было поверить, что это и есть «тот самый» знаменитый ученый!

С именем Ю. Ю. Джанелидзе неразрывно связано развитие и совершенствование ряда областей научной и практической хирургии. Но больше всего его внимание привлекала хирургия сердца и органов грудной полости. Ему принадлежит получившее мировую известность исследование «Раны сердца и их хирургическое лечение». Оно поистине открыло новый этап в развитии хирургии сердца.

И еще одна проблема особенно занимала Юстина Юлиановича. На основании собственных наблюдений и опыта других хирургов он разрабатывает новые, высокоэффективные методы лечения ожогов. Забегая вперед, должен сказать, что в годы Великой Отечественной войны Джанелидзе много занимался пластической хирургией, совершенствуя оперативные приемы, а его монография «Бронхиальные свищи огнестрельного происхождения», обобщавшая опыт лечения раненых в годы войны, была удостоена Государственной премии.

Юстин Юлианович славился как рассказчик. Говорили, что, когда он председательствовал на хирургических съездах, все с нетерпением ждали его заключительного слова: таким оно всегда было ярким, содержательным.

Третьего гостя, профессора С. Р. Миротворцева, в шутку называли «побочным сыном Александра III». Мощный, «косая сажень» в плечах, Сергей Романович был учеником выдающегося хирурга С. П. Федорова, некогда работавшего доцентом в нашей клинике. Нелегко перечислить все области медицины, в которых раскрылся талант Сергея Романовича как ученого. Урология и оперативная эндокринология, проблема злокачественных опухолей и травматологии мирного времени, лечение заболеваний опорно-двигательного аппарата… И в каждой из этих областей он выдвигал новые идеи, предлагал свои оперативные приемы. Миротворцев любил иногда напускать на себя строгость и неприступность, но все знали, какой это был отзывчивый и добрый человек.

Н. Н. Бурденко связывала с ними многолетняя дружба; он высоко ценил каждого как хирурга, ученого и педагога.

…Однажды беседа друзей затянулась допоздна. Николай Нилович сам был хорошим рассказчиком и вместе с тем умел вызвать на разговор других. Спать никому не хотелось, и договорились по очереди рассказать какой-нибудь любопытный эпизод из своей жизни.

Первая очередь выпала на долю Миротворцева. Огромный, внушительный, он едва умещался в кресле. И неожиданностью для слушателей был мягкий, тихий голос. Казалось, что речь его льется откуда-то издалека. Сергей Романович вспомнил о тех днях, когда, будучи молодым врачом, он защищал диссертацию по пластике мочевыводящих путей.

Защита прошла успешно, но ему казалось, что никто из Ученого совета по-настоящему не понял и не оценил его труд. Не получил он удовлетворения и от выступлений консультанта и официальных оппонентов. Усталый, расстроенный, он решил поехать отдохнуть в Кисловодск.

В одном купе с ним оказалась молодая, интересная женщина. Доктор с увлечением принялся рассказывать ей о своей диссертации.