Владимир Кованов - Призвание

Погиб в ополчении при обороне Москвы доцент Н. И. Соколов.

Не вернулись многие врачи, преподаватели и медицинские сестры. Память о них свято чтит коллектив 1-го Московского медицинского института. Навечно занесены имена героев на мраморную доску в Большом зале института. Ежегодно сюда приходят первокурсники. Здесь же выпускники дают клятву верности врачебному долгу.

После тяжелого ранения вернулся в госпитальную хирургическую клинику Дмитрий Мартынов. До войны Дмитрий работал ассистентом на Пироговке, в соседней хирургической клинике, которую в свое время возглавлял его отец — известный хирург А. В. Мартынов. Молодой военврач благополучно прошел через всю войну и уже мечтал поскорее вернуться домой, приступить к работе в клинике. Но весной 45-го произошла беда. Над операционным блоком медсанбата сбросил бомбу фашистский самолет. Дмитрий Мартынов в это время оперировал тяжело раненного в живот. Осколком разорвавшейся бомбы его ранило в голову.

Демобилизовали из армии Ксению Ивановну Чуркину. Но в клинику она не вернулась. Устроилась на работу в хирургический кабинет поликлиники Метростроя. У нее прибавилось хлопот по дому: надо было пристроить на учебу своих воспитанниц — медицинских сестер, создать им необходимые условия. О себе, как всегда, некогда было думать. Так в труде и заботах незаметно шли годы, пока не пришлось уйти на пенсию.

Году в 1969-м у меня раздался звонок, я узнал знакомый тихий голос Ксении Ивановны. Она просила заехать к ней домой. Понял, что случилось что-то неладное. Поехал сразу же. Чуркина сидела в кресле с опухшими ногами, одутловатым бледным лицом. Страдальчески улыбаясь, она рассказала, что вот уже несколько месяцев, как болит грудь. Никому не показывалась, думала, все так пройдет. По моему совету Ксения Ивановна согласилась лечь в хирургическую клинику.

Утром следующего дня профессор В. И. Стручков сообщил мне, что у К. И. Чуркиной рак груди… Ксения Ивановна чутьем поняла, что обратилась за помощью слишком поздно. Силы покидали ее. Но виду не подавала, вела себя мужественно: ухаживала за соседями по палате, подбадривала больных, томившихся в ожидании операции.

Как-то она рассказала такую историю.

«Дело было с год назад, — говорила Ксения Ивановна. — По утрам я ходила в магазин за продуктами. Магазин расположен напротив моего дома, и, чтобы не делать крюка, я часто переходила улицу прямо, не доходя до перекрестка. Молодой сержант милиции каждый раз останавливал меня на середине улицы свистком. Важно, не торопясь, он подходил и долго читал мне мораль — учил, как переходить улицу. А сам в это время поправлял портупею, франтовато выпячивал грудь со сверкающими значками — отличника строевой подготовки. Сделав мне соответствующее внушение, милиционер милостиво разрешал «в последний раз» перейти улицу в неположенном месте. Так продолжалось до тех пор, пока я не задумала кое-что… Вынула из комода свою выглаженную гимнастерку с тремя кубиками, прикрепила к ней ордена и медали. И, надев портупею, направилась, как всегда, в магазин прямиком через дорогу. Сержант, увидев меня, обомлел, выронил свисток и, щелкнув каблуками, отдал честь, замерев по стойке «смирно». Когда я поравнялась с ним, он восторженно воскликнул: «Да вы, бабка, оказывается, настоящий герой! Ходите теперь всегда прямо в свой магазин!» И правда, после этого, когда я направлялась в магазин, сержант поднимал кверху свой жезл и останавливал транспорт, пока я переходила улицу».

Удивительны были мужество, стойкость и жизнелюбие нашей Ксении Ивановны.

Студентов — участников войны узнавали по военной выправке и дисциплине. Им было во многом труднее, чем другим, но они показывали пример сознательного отношения к занятиям и общественным поручениям.

Бывший начальник штаба авиационного полка, студент II курса лечебного факультета Юрий Копаев усердно штудировал анатомию и гистологию. Вместе с тем он, как заместитель секретаря парткома института, вел большую общественную работу.

По праву был избран вожаком комсомольской организации института студент Игорь Сычеников, кавалер боевого ордена Красной Звезды.

Активно участвовал в общественной жизни института студент Михаил Кузьмин. Он был тяжело ранен, за несколько дней до окончания войны потерял руку, но это не помешало ему упорно и настойчиво учиться, быть в числе отлично успевающих по всем предметам, Лишь его близкие товарищи знали, сколько сил, выдержки и воли стоило Михаилу переносить острые приступы болей после утомительных занятий, всегда и при всех обстоятельствах оставаться спокойным и бодрым.

Студенты — бывшие солдаты — благотворно влияли на обстановку в группах и лечебных учреждениях. Они не давали возможности некоторым из вчерашних школьников «филонить», пренебрегать занятиями.

Девчата, а их в институте было больше половины, тоже — я говорю о старших из них — побывали на фронте, а кое-кто и в партизанских отрядах. Ну, а те, что оставались в тылу, заменяли мужчин на заводах и полях. Все они привыкли к трудностям и не боялись их.

Жизнь молодежи первых послевоенных лет чем-то напоминала мою студенческую пору. Комсомольцы выезжали на уборочные работы в подмосковные колхозы, ходили на разгрузку вагонов с овощами, перебирали картошку на продовольственных складах. Никто не жаловался на нездоровье, не ссылался на домашние дела. Каждый сознавал, что обстановка трудная, восстановительных работ непочатый край и надо помогать стране чем только можешь.

За время войны клиники и кафедры института не ремонтировались, имели запущенный вид. Студенты по своей инициативе чистили, мыли палаты, делали мелкий ремонт, красили окна, двери, мебель. В институте царила атмосфера дружбы, деловитости, порядка. На лекциях стояла образцовая тишина. Студенты внимательно слушали преподавателей. А рассказывать им было что: большинство побывали на войне, многое пережили, многому научились.

Во время войны на кафедре работали в основном женщины. Сейчас, когда вернулись с фронта мужчины, они, как в каждом доме, взяли на себя наиболее тяжелые и хлопотливые дела.

Конечно, не все поначалу шло гладко. Сказались годы эвакуации в Уфу. Было трудно восстановить лабораторное оборудование и оснащение кафедр: многое побили в дороге, часть оставили вновь организованному в Уфе медицинскому институту, а часть привезенного назад имущества попросту устарела или пришла в негодность. Приходилось обивать пороги министерств, ходить на заводы, «беспокоить» партийные и советские органы. Постепенно заботами многих энтузиастов восстанавливалась материальная база института.

Многие кафедры института по-прежнему возглавляли видные ученые: А. И. Абрикосов, И. П. Разенков, Б. И. Збарский, Е. К. Сепп и др. Госпитальной хирургической клиникой руководил М. Н. Ахутин. Талантливый военно-полевой хирург и прекрасный лектор, он, как и в довоенное время, пользовался огромным уважением и любовью студентов. Тяжелые годы войны подорвали его здоровье. Михаил Никифорович, как прозорливый, наблюдательный врач, сам поставил диагноз своего заболевания и даже определил срок своей жизни. Впрочем, о близкой смерти он говорил просто и естественно. Его беспокоило одно: сможет ли вовремя завершить начатые труды в клинике? И он с головой уходил в работу, отказывался отдыхать и лечиться.