Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Ни на что он не указывал. «Четкую связь» так и не установили. Но в информационном письме (спасенном для меня Анжелой Ланкастер, матерью, которая помогла Барру раскрутиться в газете) перечислялись, по словам Барра, клинические «симптомы, на которые следует обратить внимание». К ним относились потеря веса, диарея, необъяснимая низкая температура, язвочки во рту и боли в суставах. «Если у вашего ребенка появились хотя бы некоторые из этих симптомов, не могли бы вы связаться с нами, и, возможно, вам будет целесообразно обратиться к доктору Уэйкфилду», – просил юрист.

Про эту рассылку не было известно почти никому из тех, кто собрался в атриуме. Не только Флетчер, но и Барр присылали Уэйкфилду клиентов и контакты. Оба они рассказывали людям о столь расплывчатых или распространенных симптомах, что практически любые родители могли бы задаться вопросом, не страдает ли их ребенок ужасным воспалительным заболеванием кишечника и не стоит ли им взять направление в больницу.

Через две недели после получения письма Барр сел на поезд и помчался на юг Англии сквозь зимние пейзажи хвойных лесов. Он больше не хотел представлять в суде воров, решать домашние дела или читать завещания счастливым родственникам. Через пару часов он прибудет на вокзал Лондона, 10 минут на такси – и его разместят в великолепном георгианском каменном здании, где он будет совещаться с королевским консулом (старшим судебным адвокатом) и харизматичным доктором Royal Free .

В тот день рядом с Барром находилась его помощница – Кирстен Лимб. Через пять лет они поженятся. Женщина с прямыми каштановыми волосами почти до пояса была на 10 лет моложе человека, которого сопровождала. Изначально она была его клиенткой: ее дочь Бриони получила серьезное повреждение мозга в результате медицинской ошибки, и Лимб надеялась подать в суд. Своим клиентам Барр рекламировал Лимб как своего «научного и медицинского исследователя», «научного эксперта» или, чаще, просто «ученого». Без упоминания об Уэйкфилде.

«Г-н Барр, который отказался вакцинировать своих детей, сказал, что их исследованиям помог тот факт, что его супруга была ученым».

Но Лимб была не совсем тем ученым, который мог бы помочь в этой ситуации. По словам ее первого мужа, Робина Лимба, они познакомились в университете, где оба получили степень бакалавра сельскохозяйственных наук. И затем они работали на экспериментальной свекольной ферме на равнинах к востоку от Кембриджа.

Главным человеком, ради которого Барр и Лимб сели в поезд в тот день, был 49-летний Август Ульштейн. Это был веселый, голубоглазый, относительно молодой королевский консул, специализирующийся на травмах, халатности и ответственности за качество продукции. «Настоящий джентльмен, готовый сделать для вас все возможное», – скорее всего, именно так бы его отрекомендовали в газетах. Он обошелся недешево. Но разве такие специалисты делают скидки? Много лет спустя, в полученном мной документе будет указано, что услуги Ульштейн оценил в 360 000 фунтов стерлингов (около 595 000 фунтов стерлингов, или 744 000 долларов США, на момент написания этой статьи).

Там будет и Уэйкфилд – единственный на тот момент эксперт Барра, настолько малочисленны были доказательства против вакцин. Не было даже единого мнения о масштабах вреда, которые могла причинить MMR . Хотя Лимб собрала гору бумаг, убедительных данных не было (за исключением отозванных вакцин), и подавляющее большинство экспертов (в медицине, а не в сельском хозяйстве, разумеется) считало, что прививки безопасны. Встреча доктора и Барра оставалась настолько секретной (особенно ее сроки), что даже спустя много лет после того, как я ее раскрыл, Уэйкфилд, несмотря на возмущение общественности, все отрицал. Он продолжал рассказывать, что дети приехали в Хэмпстед, потому что нуждались в лечении в отделении кишечника, и только после этого его попросили помочь юристам.

«А теперь давайте внесем ясность, – сказал он, например, корреспонденту телеканала NBC Мэтту Лауэру в программе Dateline , посвященной моим репортажам. – Детей положили в Royal Free для изучения симптоматики. Ничего общего с исследованиями. Ничего общего с коллективным иском. Ничего общего с вакцинами».

Что касается его отношений с Барром, то на конференции в Брюсселе он пояснил: «Когда к детям пришел юрист, пригласили и меня. Это произошло после того, как они были осмотрены в Royal Free . Меня спросили, могу ли я помочь в качестве медицинского эксперта в судебном деле против производителей вакцины».

Фактически он согласился работать на Барра до, во время или в течение нескольких дней после встречи с Ульштейном, когда еще ни один ребенок не переступил порог Royal Free для исследования, которое попадет в The Lancet .

«Спасибо за ваши добрые комментарии после нашей встречи с консулом на прошлой неделе», – написал Уэйкфилд Барру 19 февраля 1996 года, что подтверждает их знакомство за шесть недель до того, как первый из двенадцати детей посетил больницу. «Я был бы счастлив выступить в качестве свидетеля-эксперта от имени ваших клиентов за 150 фунтов стерлингов в час плюс расходы» (около 248 фунтов стерлингов, или 310 долларов США, на момент написания этой книги).

Все эти годы Уэйкфилд будет говорить, что он был просто экспертом и что «многие, очень многие врачи в процессе своей работы выступают в качестве медицинских экспертов». Но он был не просто экспертом. Эксперты давали заключения, помогали судьям с научными терминами и представляли данные из каких-то областей медицины. Роль Уэйкфилда была беспрецедентной – ему было поручено создать улики против вакцины.

Юрист и доктор созванивались сотни раз. Ящики с записями возили туда и обратно. А помощница из фирмы Барра по имени Адель Коутс вообще работала из тесного гаража рядом с домом Уэйкфилда на Тейлор-авеню. Вместе они создали то, что, по предсказанию Уэйкфилда, должно было стать «крупнейшим судебным разбирательством в области медицины за всю историю».

Все началось с малого: Барр назвал это «подробной схемой» Ульштейна, которую они позаимствовали из дел по АКДС. В конце второго процесса лорд-судья Стюарт-Смит от имени Сьюзан Лавдей (еще до того, как я добровольно напечатал свое «ВСЕ ЗНАЮТ») составил контрольный список доказательств, которые потребуются, чтобы убедить суд в том, что вакцина вредна.

Первым требованием судьи был «отчетливый и специфический клинический синдром».

Далее – «определенная патология».

В-третьих, «временная связь» – период между введением вакцины и развитием симптомов.

В-четвертых, «вероятные механизмы» (или «биологические механизмы»).

Пятое, наименее важное: «эксперименты на животных».