Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

У Джонсон был сын с проблемами развития, личную жизнь которого она яростно охраняла. Практически все, что я знаю о нем, получено из чата Thoughtful House , где она упомянула диету без глютена и казеина, назальный секретин и явно неудачную терапию, включающую не менее восьмидесяти «погружений» в кислород под давлением.

Ее история с Уэйкфилдом началась тремя годами ранее, когда она приехала на конференцию, проводимую организацией под названием «Институт исследований аутизма» в Сан-Диего, Калифорния. Институт был основан в 1967 году 39-летним психологом Бернардом Римландом. Как и у Брэдстрита, у него был сын с аутизмом. Бросив вызов психиатрам, Римланд оставил свой след, похоронив одну из теорий развития аутизма (почти столь же странную, как модель на грызунах), которую иногда называют теорией «матери-холодильника». Она гласит, что классическая совокупность симптомов – нарушения мышления, общения и социального взаимодействия – это следствие «холодного» отчужденного воспитания.

К тому времени, когда Джонсон нашла его, Римланду было 72. Обладая впечатляющей бородой и мудрыми глазами, он руководил сетью из примерно четырехсот врачей (их представляли родителям как группу «Победим аутизм сейчас!»). В качестве условия внесения в список своей группы, он требовал подписать «кредо». Оно включало в себя список бездоказательных предположений, в том числе о том, что вакцины вызывают аутизм.

Честно говоря, его усилия никак не облегчали реальность родителей, как одна мать отразила это в чате Thoughtful House , написав о своей семье:

«Запор, самоповреждение (кусает себя, грызет ногти на руках и ногах, ломает стулья и, в конечном итоге, вырывает себе зуб, и это 5-летний ребенок), плохие сон и питание, постоянные истерики, не может носить обувь из-за пяточных шпор, не может есть йогурт. Что происходит с моим ребенком?

P.S. Парализованный муж (из-за операции по поводу опухоли позвоночника), двое других детей, о которых нужно заботиться, собака, кошка, две лягушки, пара рыбок, счета, дом и т. д. Как вы все с этим справляетесь?»

Какая мать или отец не разделяли бы нетерпение Римланда? Если и не быстрый прогресс, то хоть что-то. Поскольку аутизм столь же необъясним для медицины, как черные дыры для гравитационной физики, казалось, что сработать может все что угодно. Согласно результатам опроса родителей, витамин А «лечил» в 41 % случаев, бета-блокаторы помогали трансфер-фактор – 39 %, отказ от шоколада – 49 % пациентам. Этот список продолжался, столбец за столбцом.

Римланд узнал об Уэйкфилде в ноябре 1996 года, более чем за год до статьи о двенадцати детях. Уже 29 числа того же месяца (когда только пять из дюжины детей были обследованы) факс Римланда в Сан-Диего выплюнул информационный бюллетень на 36 страницах. Это было послание от Ричарда Барра и Кирстен Лимб, которые объявили: «Мы также работаем с доктором Эндрю Уэйкфилдом».

В следующем выпуске информационного бюллетеня института Autism Research Review International Римланд возвестил о «тревожных» новостях:

«Связь вакцинации и аутизма доказана в Великобритании?»

Все еще в поисках ответов Римланд не оглядывался в прошлое. К тому времени, когда Thoughtful House стал покупать мебель, он опубликовал список доказательств того, что вакцина MMR вызывает аутизм. Документ состоял из одной обзорной статьи, трех отчетов сумасшедшего профессора Хью Фаденберга и статьи Уэйкфилда.

Джонсон, которая каждый год приезжала на конференции Римленда, проект в Остине очень понравился. Но некоторые родители в интернете или в письмах выражали обеспокоенность по поводу приоритетов центра. Я слышал о случаях, когда детей обследовали (в соседней больнице), даже если их матери заявляли об отсутствии симптомов со стороны кишечника. Другие жаловались на то, что их заставляли согласиться на процедуру. Одна женщина сказала мне, что хотела записать своего сына в «программу обучения верховой езде», которую рекламировал Thoughtful House , но ей сообщили, что она была в «пакете» с колоноскопией. «Первое, что меня поразило, помимо расходов, это то, что они сказали, что моему сыну может понадобиться колоноскопия, – написала другая мать. – Они потребовали, чтобы мы использовали их оборудование, а большинство страховок этого не покрывают… у моего сына никогда не было проблем с кишечником».

К этому времени Уэйкфилд знал, что я снова пошел по его следу: как минимум, потому, что я написал об этом. Мой телевизионный контракт был заключен с Channel 4 , национальной британской компанией с юридическими полномочиями. К настоящему времени у меня были патенты, документы, бизнес-схемы и целая коробка средств Брэдстрита. У меня были Чедвик, Фаденберг и агония матерей, которые винили себя в том, что позволили своему сыну пройти вакцинацию MMR . У меня были жалобы на ужасы с участием детей в Малкольм Уорд. Все, что мне было нужно, это сам человек.

Я пролистал его график. Техас подходил лучше всего. Но оказалось, что там ничего не планировалось. Следующее его мероприятие было в конференц-центре Индианы в Индианаполисе, где в пятницу, 22 октября 2004 года, он должен был выступить на конференции, организованной Американским обществом аутизма. Итак, когда он спустился с трибуны, чтобы пообщаться с матерями, я подошел, чтобы опросить его для нашего прайм-тайма в 21:00.

Кто-нибудь другой мог бы просто сказать: «Уходите». Но явно не Эндрю Уэйкфилд. Он шагнул в сторону, ударил нашу камеру, хлопнул рукой по объективу и начал уходить от меня. Погоня продолжалась… и продолжалась… и продолжалась. Конференц-центр был огромен. Одетый в кремовый пиджак, с черным рюкзаком за спиной, он зашагал в сопровождении крупного мужчины мимо матерей, мимо Римланда и дальше, в безопасное место за запирающейся стеклянной дверью. Только там я остановился.

– У родителей есть к Вам очень серьезные вопросы, – кричал я, пока мы мчались по коридорам с оператором. – Если Вы уверены в своей работе, сэр, в качестве исследования и в том, что ваши коммерческие амбиции выдержат проверку общественности, может, настоите на своем и ответите на эти вопросы?

Жарким летним утром в Вашингтоне, округ Колумбия, Уэйкфилд объявил о том, что все мои слова – ложь. Я был неправ во всех отношениях. Конфликта интересов не было. Уэйкфилду не платили юристы. Он же сразу так и говорил. Его исследование с участием двенадцати детей было этически одобрено, все пациенты были направлены в Хэмпстед надлежащим образом.

«Нам сообщили, что возбуждено дело о клевете, – зачитал он вслух полученное им заявление из 166 слов, в котором все мои выводы были опровергнуты. – Мы приносим свои извинения доктору Уэйкфилду за причиненный вред и, по его просьбе, выплачиваем соответствующую сумму выбранным благотворительным организациям».