Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Но я ошибался так же, как и Хортон. Тайрер и Нуки видели такие вещи раньше и знали, как обращаться со спойлерами. «Сегодня будут раскрыты все подробности четырехмесячного расследования The Sunday Times . Мы наткнулись на медицинский скандал, лежащий в основе всемирной паники», – напечатал Тайрер в субботу утром.

После того как воскресный Independent , вместе с журналами Observer и Telegraph , разразились статьями о «ненадлежащем поведении врача и клевете о MMR », мы выпустили простенькое сообщение.

«Раскрыт скандал с исследованием MMR ».

Плюс две странички в разделе Focus .

« MMR : что стоит за кризисом»

Мы узнали только о 55 тысячах сделке с Барром и об отборе детей. Ни огромные суммы денег, ни секретные бизнес-схемы, ни патенты, ни вакцина от кори, ни дублинская лаборатория – ничего из того, что навсегда покончит с Уэйкфилдом в медицине, не выплыло наружу. Но в тот февральский уик-энд Великобритания получила свой момент Гиннеса: юристы ахнули. Всю следующую неделю буря не стихала. Daily Mail нанес ответный удар, заявив, что их герой был буквально «размазан». Премьер поддержал нас в утреннем телеэфире. Уэйкфилд пригрозил подать в суд.

Затем десять из его двенадцати соавторов, в том числе Уокер-Смит и Марч, выступили с заявлением, опубликованным вечером в понедельник, 3 мая. Они отвергли выводы статьи, отказавшись от содержащихся в ней двадцати пяти слов из раздела «Интерпретация», где они утверждали, что «регресс в развитии» детей был «связан по времени» с введением вакцины.

«Врачи отрекаются от исследования Уэйкфилда».

«Ученые-исследователи отказываются от связи прививки с аутизмом: драматический поворот».

На этом я готов был поставить точку и не писать ни слова больше о вакцинах. Позже мы узнали, что уровень иммунизации в Великобритании начал расти. Мы получили результат. Работа сделана.

Но если «интерпретация» была неправильной, как это могло случиться? Я вспомнил логику ирландских судей в деле Бест против компании Wellcome . Документ был настолько скрупулезен, что если выводы были неверными (как я и предполагал в интервью с Мисс номер Два), то наверняка один или несколько авторов должны были знать об этом уже в ходе написания статьи?

Кто-нибудь другой мог бы сказать: «Мне очень жаль». Кто-то бы извинился, что не обнародовал сделку с адвокатом и принципы формирования выборки детей. Можно было даже заявить, что авторы неправильно поняли правила The Lancet . Или обвинить СМИ в неразберихе. Без разницы. Людям свойственно сожалеть о любых ошибках, но при этом можно поступать по совести. И тогда бы я переключился на следующее дело.

Но это не про Уэйкфилда. Он ни о чем не сожалел. Наоборот, он возмущался, как воришка, которого поймали за руку. Все еще умалчивая о «вишенке на торте» – об огромных почасовых платежах, которые он получал от Ричарда Барра, – Уэйкфилд утверждал, что «конфликта интересов не было», что 55 тысяч пошли на «совершенно отдельное исследование», что мои «утверждения» были «крайне дискредитирующими» и что я «объединил» несвязанные факты, чтобы помочь его врагам. «Моей семье и мне публикация этой статьи принесла множество бед», – сетовал он, изображая себя пострадавшим.

К тому времени он поселился в Остине, штат Техас, и был готов начать все сначала. Там не знали, почему был отклонен судебный иск, как и о том, что он отказался провести окончательную проверку своей гипотезы. Именно поэтому вместо того, чтобы встретить его с гневом или подозрением, общественность приветствовала его. Благодаря Дэну Бертону, Ленни Шаферу и другим его чествовали, будто сама статуя Свободы преклонила перед ним колени.

«Требуется большое мужество и порядочность, чтобы противостоять давлению со стороны подавляющего большинства своих коллег-ученых и отказываться врать, когда знаешь правду», – так, например, считала Барбара Фишер, основательница Национального информационного центра по вакцинам (название немного сбивает с толку, не так ли?), расположенного в получасе езды от Вашингтона, округ Колумбия.

Фишер можно назвать «Джеки Флетчер американских активистов». Она приступила к своей миссии в 1982 году после того, как NBC передала перефразированные утверждения Джона Уилсона, невролога с Great Ormond Street . Их осветили в статье под названием «Рулетка с вакцинами», которая основывалась на исследованиях, позже проверенных лордом судьей Стюартом-Смитом. Фишер пришла к выводу, что ее сыну Крису навредили прививкой.

Приезд Уэйкфилда в США у группы Фишер вызвал восторг. К тому же его ждал еще более верный союзник – юрист по имени Элизабет Бирт, которая координировала противников вакцинации («Защитники здоровья детей, пострадавших от отравления ртутью», Национальная ассоциация аутизма, SafeMinds ). Уэйкфилд привлек ее внимание своей статьей о двенадцати детях, которую она прочла вскоре после публикации. Предыстория Бирт заключалась в том, что через некоторое время после MMR у ее первого сына Мэтью появились симптомы аутизма. По словам нью-йоркского журналиста Дэвида Кирби, она изучила The Lancet и подумала: «Боже мой, это же про Мэтта!» На следующий день женщина начала войну с педиатром.

Год спустя она встретила Уэйкфилда недалеко от Чикаго, на конференции, организованной группой под названием «Вылечим аутизм сейчас». Ей тогда было 43. Женщина с резкими чертами лица и золотистыми волосами была на четыре недели старше Уэйкфилда. Она жила с пятилетним Мэтью, его младшим братом и сестрой и мужем Морисом в одном из богатых северных пригородов Винди-Сити.

Я видел, как Уэйкфилд выступал на подобных мероприятиях. В те дни он преподносил себя как ученого и клинициста, а молодые матери спешили записать каждое его слово. Но на этот раз он зашел еще дальше и не остановился на псевдомедицинских рассуждениях (лимфоидная гиперплазия… неспецифический колит…). Уэйкфилд пригласил Бирт и Мэтью в свой номер в отеле, где он осмотрел мальчика, ощупал ему живот и сказал: «Думаю, мы могли бы ему помочь».

Три месяца спустя Мэтью был в Хэмпстеде, в Малкольм Уорде, и ждал обследования. «Я отвезла своего сына в Лондон, и в Royal Free мне сказали, что он очень-очень болен. У него был каловый камень размером с дыню и колит», – вспоминает Бирт в онлайн-сообщении.

По словам Кирби (он работал с Бирт над книгой), на следующий вечер после обследования Мэтью, Уэйкфилд присоединился к Элизабет за ужином. Судя по записям, найденным мной в штате Иллинойс, она вернулась домой в Чикаго и всего через три недели учредила фонд «Медицинские вмешательства при аутизме», нацеленный на сбор денег для проектов Уэйкфилда, а также для него лично. Ей удалось собрать сотни тысяч долларов.