Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

– Является ли это обычным явлением, – спросят Хортона позже, когда будет созвана комиссия Генерального медицинского совета Великобритании для повторного расследования моих первых выводов, – что расследование подозрений о серьезном неправомерном поведении в ходе исследования проводится людьми, которых обвиняют?

– Обычно проводит расследование и собирает данные учреждение, поэтому обвиняемые лица неизбежно вовлекаются, – ответил Хортон. – В таком случае учреждение берет на себя ответственность за разделение интерпретации данных теми, кого в некотором смысле обвиняют, и тех, кто участвует в расследовании. Затем интерпретацию осуществляет само учреждение, передает ее тому, кто предъявил обвинения, и можно идти вперед. Так что, в первую очередь, я хотел получить реакцию доктора Уэйкфилда, профессора Уокер-Смита и доктора Марча, а после этого моей обязанностью было обратиться к главе учреждения, заместителю декана, в данном случае к профессору Ходжсону.

Они проделали огромную работу, оправдывая друг друга по каждому из рассмотренных вопросов. Но «разделения» и «независимого расследования» не было, как позже подтвердили в медицинской школе. На следующий день после встречи, в четверг, Хортон приехал в больницу, где Уокер-Смит, уже вышедший на пенсию, вернулся к работе с Томпсоном. Они просмотрели истории болезни детей и пришли к выводу, что все в порядке, отметив, что нашли рекомендательные письма, которые якобы опровергали мое заявление.

Тем временем Марч покопался в файлах этической экспертизы и отклонил все претензии. Он сам был членом комитета по этике и даже выловил кодовый номер 172/96 – доказательство того, что он сам пропустил исследование. «Я могу подтвердить, что пациенты, представленные в исследовании The Lancet , были осмотрены с одобрения комитета по этике», – постановил он от имени команды Хортона.

Уэйкфилду не разрешали входить в помещения Royal Free . Но из дома на Тейлор-авеню он сообщил имена детей (которых не было в больнице, медицинской школе и у других соавторов) и составил заявление о том, что его работа в юридическом совете качалась «совершенно отдельного исследования». Он утверждал, что это «не имеет никакого отношения» к формированию выборки. Однако вышесказанному противоречила масса документов. Начиная с историй болезни. Из двенадцати детей ни один не жил в Лондоне (ближайший дом пациента находился в ста километрах), и заполнение их документов было скоординировано, причем местные врачи отразили просьбы родителей направить их к Уэйкфилду (как им советовала Джеки Флетчер, Ричард Барр и, в одном случае, Мисс номер Два). Всем эти врачам он звонил лично, чтобы уверить их в необходимости плодотворного сотрудничества.

Четверо детей были отправлены в клинику Уокера-Смита с рекомендательными письмами от врачей, в которых даже не упоминались кишечные симптомы. Австралиец настоял на необходимости привезти двоих из них. Еще двое были направлены к Уэйкфилду, лабораторному исследователю. Среди документов одного из мальчиков было обнаружено подтверждение юридической помощи. И во всех письмах проскакивали подобные фразы:

«Родители этого семилетнего ребенка с аутизмом связались с доктором Уэйкфилдом и попросили меня направить пациента к нему».

«Мать [этой маленькой девочки] посетила меня и сказала, что Вам нужно мое рекомендательное письмо, чтобы принять [ее] в вашу программу исследования».

«Спасибо, что попросили осмотреть этого мальчика».

Простое чтение медицинских документов позволило бы уловить суть происходящего, но Уокер-Смит не обнаружил никаких нарушений. Между тем, заявленное одобрение комитета по этике касалось другой вакцины, другого числа детей и другого диагноза. В конце концов, Марч признал (три года спустя), что его заявление Хортону не соответствовало действительности. И Уэйкфилд, конечно же, (когда пришел чек Барра) объяснил менеджерам, что исследование «спонсировалось» Советом. Но следователи Хортона подтвердили невиновность команды Уэйкфилда. Таким образом, The Lancet проигнорировал почти все мои выводы. Более того, он сделал это достаточно хитрым способом. В те дни PR-менеджеры сообщали плохие новости в качестве «спойлера» в пятницу днем, что неудобно для газет. Игнорируя мои электронные письма и телефонные звонки, именно это и сделал доктор Моральная Безупречность.

Заместитель декана Ходжсон знал об этой уловке и предупредил своих коллег по электронной почте. «Без сомнения, я верю, что мотив такого поведения состоит в том, чтобы защитить репутацию The Lancet , нанести ответный удар и раздуть историю», – писал он.

Но если цель и была такова, уловка обернулась катастрофой. Маневр Хортона вызвал бурю в СМИ. Учитывая соавторство в Uniform Requirements , он не мог отрицать единственное – конфликт интересов Уэйкфилда. У нас даже была сумма денег, выплаченная юридическим советом: не такая уж большая по сравнению с личными гонорарами Уэйкфилда за «клиническое и научное исследование», но об этом я узнал позже. Самого слова «клинический» было достаточно: как с латинского, так и с греческого это переводится как «у постели больного».

«Мы считаем, что этот источник финансирования должен был быть заявлен редактору журнала, – признал Хортон в пятницу днем в трехстраничном публичном обращении. – Мы также считаем, что такое заявление соответствовало бы нашим принципам в отношении конфликта интересов».

Он отказался сообщить журналистам, откуда взял информацию. Но это только привлекло внимание прессы. Через несколько минут после того, как он опубликовал опровержение факта несоответствия некоторых деталей стандартам исследования, британская новостная индустрия набросилась на него. Полчаса спустя BBC разродилась репортажем. На экранах появился член парламента Эван Харрис. И каждый редактор теперь мог предсказать первую полосу ведущей воскресной газеты страны.

Хортон боролся за контроль. Но, учитывая резкое падение уровня вакцинации в стране, даже 55 тысяч фунтов были важной информацией. Получается, что исследование проводилось в соответствии с планом, а не было независимым. «Если бы мы знали о конфликте интересов доктора Уэйкфилда, я думаю, это бы сильно повлияло на рецензентов, – признался редактор в тот вечер на допросе. – По моему мнению, статью бы отклонили».

На следующее утро наши соперники рассказали мою историю, хотя и слегка видоизмененную Хортоном.

«Доктор MMR получил 55000 фунтов стерлингов».

«Испорченное исследование Доктора, стоящего за паникой о MMR »

«Две роли ученого в исследовании могут привести к конфликту».

– Черт, – подумал я, – теряю сноровку.