Монти Лиман - Сафари по коже. Удивительная жизнь органа, который у всех на виду

Попытки прикрыть то, что общество считает проклятием или проступком, встречаются часто; но разделяющая сила кожи заставляет многих хотеть изменить свою собственную идеально здоровую оболочку. Я двигался на восток от лепрозория в огромный восточно-африканский порт Дар-эс-Салам, крупнейший город в мире, говорящий на суахили. Пока хватало глаза, новые жилые кварталы, из которых многие были недостроены, поднимались над трущобами подобно кукурузе, растущей на поле. Это была отличная возможность исследовать феномен, набирающий популярность в мире – отбеливание кожи. В Европе богатое сословие веками осветляло кожу, чтобы дистанцироваться от полей и ферм. Впервые об этом упомянул Уильям Хорман, авторитетный школьный учитель пятнадцатого века, который отметил, что женщины «осветляют лицо белилами (из белого свинца и уксуса)» для этой самой цели [356] William Horman, Vulgaria Puerorum, 1519 . Теперь эта средневековая процедура переселилась в современный развивающийся мир. Одна из трех женщин (и все больше мужчин) в городах Черной Африки регулярно пользуются щелочными кремами, созданными для осветления темной кожи. Многие из этих кремов запрещены, что приводит к распространению еще более опасных подделок, в том числе продуктов, содержащих ртуть, которые могут вызвать отказ почек и психоз. В 2019 году полиция Руанды провела обыск у косметологов и химиков по всей стране в попытке пресечь процветающую нелегальную торговлю отбеливающей косметикой. Но эффект кремов не только физический. Газетные колонки и минуты на радио, отданные для обсуждения проблемы отбеливания кожи в Африке, показывают, что оно превращается в социальный кризис.

Я встретился с Камиллой, местной студенткой, которая рассказала, что больше половины ее друзей отбеливают кожу. «Почему молодые люди стыдятся быть черными?» – риторически спросила она. – «Их все время видишь – моделей на плакатах и светлокожих певцов в клипах bongo flawa (танзанийский хип-хоп). Сейчас быть красивым – значит быть светлокожим».

Камилла рассказала, что в кругу ей друзей отбеливание не имеет ничего общего с попыткой выглядеть «по-западному», скорее это попытка стряхнуть с себя прошлую бедность. Многие люди, приезжающие в Дар-эс-Салам из провинции, осветляют кожу, чтобы скрыть позор многих лет в поле под палящим солнцем. Местный врач печально заметил: «В Африке не только хамелеоны меняют цвет, чтобы выжить».

Кожа – это место, где индивидуальность встречается с группой, где биология соперничает с культурой. Наш внешний слой – это барьер против всевозможных угроз, но социальная сила кожи также слишком часто превращала ее в оружие. При взгляде сквозь призму кожи легко увидеть темные стороны человеческой натуры, и все мы до каких-то пределов можем создавать «других». Но прекрасный парадокс кожи заключается в том, что, чем больше мы узнаем о природе и красоте самого человеческого органа, тем больше мы видим, что в глубине души мы не лучше и не хуже других.

Я впервые осознал важность кожи в религии в Калькутте, в Индии. На земле нет второго такого места, как этот огромный город контрастов, одновременно растущий и сломленный. Культурное и экономическое сердце восточной Индии также служит домом отчаянной бедности, и роскошные пентхаусы новых индийских миллионеров нависают над убогими трущобами. Однажды вечером я ушел от монументальных викторианских зданий центра города в попытке исследовать «настоящий» город. Выйдя из переулка на широкую, перегруженную улицу, я обратил внимание на мимолетную сцену. На противоположной стороне улицы, на пыльной обочине сидел по-турецки совершенно голый индуистский садху (святой человек), погруженный в медитацию, несмотря на шум и грохот города. На самый краткий миг вид на него заслонила группа проходящих женщин-мусульманок, неузнаваемых под второй кожей черной паранджи. И там, и там, люди демонстрировали свою веру: один выставил всю кожу напоказ, другие скрыли ее полностью. Даже простой вопрос, сколько кожи мы показываем другим, уже глубоко пронизан духовностью. Мы рождаемся голыми, наша кожа открыта миру, но большинство из нас родилось в культурном или религиозно предписанном окружении, что означает, что большую часть жизни мы проводим так или иначе покрытые. Организованная религия, неформальное религиозное течение или личные моральные ценности – глубокие внутренние убеждения напрямую влияют на кожу и до каких-то пределов управляют ею. Ни один орган, кроме мозга, не воспринимается людьми с таким ощущением святости. Он занимал теологов и восхищал философов, и влияет на наши повседневные мысли самыми неожиданными способами.

Кожа занимает в религии особое место по сравнению с другими органами, поскольку обладает уникальным сочетанием качеств, жизненно важным для духовности – физическим пространством и ощущением. Американские индейцы навахо считают, что кожа буквально определяет их место в мире. Неровности кожи на пальцах буквально удерживают их между небом и землей: «Эти завитки на пальцах ног держат нас на земле. Такие же на пальцах рук держатся за небо. Поэтому мы не падаем, когда двигаемся» [358] McNeley, J. K., 1981. Holy Wind in Navajo Philosophy. Tucson, Arizona: University of Arizona Press . Конечно, у всех нас барьерный орган отделяет нашу внутреннюю сущность от всего остального во вселенной. Это одновременно защита и место контакта с остальным миром. Доктор Томас А. Твид, преподаватель религии в Университете Нотр-Дам, утверждает, что «религии говорят о пребывании и о пересечении, о поиске места и о движении сквозь пространство» [359] Tweed, T. A., Crossing and Dwelling: A Theory of Religion, Harvard University Press, 2009 . Мы видим это в паломничествах в определенные регионы, в специфическом внешнем виде религиозных построек и в движении последователей из этой жизни в загробную. Кожа – это своего рода занавес, скрывающий святое пространство, стена, окружающая наш внутренний храм. Проникать за эту стену – очень серьезное предприятие. За одну неделю мне довелось беседовать с двумя разными людьми, режущими человеческую кожу. Один из них был хирургом-гепатологом [360] Врач, который занимается лечением болезней печени и желчных путей. , другой – оказавшимся в отделении неотложной помощи членом банды, недавно арестованным за нападение с ножом. Оба прекрасно помнили, как впервые разрезали кожу, и, хотя причины были абсолютно разными, оба чувствовали, будто пересекли сакральную границу и вступили в запретное пространство.