Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Гиллис вместе с коллегами провел в общей сложности более одиннадцати тысяч операций на пяти тысячах пациентов. Многие мужчины с ранениями лица были не в состоянии есть, некоторые ослепли, оглохли или не могли разговаривать, а большинство страдало от контузии, не говоря уже про психологическую травму, связанную с осознанием того, насколько сильно они были обезображены. Французы называли этих пациентов мужчинами без лица или поломанными ртами. Многие из них также страдали от депрессии, слишком хорошо осознавая, какое отвращение их внешний вид вызывал у окружающих. Некоторые даже отказывались возвращаться домой, не желая, чтобы их в таком состоянии видели жены, родители или дети. Как заметила одна из медсестер той больницы: «Тяжелее всего было возродить желание жить у мужчин, которые были обречены неделя за неделей лежать, обмотанные повязками, не могли говорить, ощущать вкус и даже спать, и при этом осознавали, насколько ужасно они изуродованы» [35] Цитата из: H. Gillies and R. Millard, The Principles and Art of Plastic Surgery (Butterworth, London, 1957). . До некоторых было и вовсе не достучаться, и, будучи не в состоянии смириться со своим положением, они совершали самоубийства.

Гиллис прекрасно осознавал необходимость лечить не только физические ранения своих пациентов, но и их психологические травмы. Он запретил в палатах зеркала и призвал медсестер подшучивать над пациентами и флиртовать с ними, тем самым косвенно давая им понять, что их личность и привлекательность никак не пострадали от пуль и снарядов. Он даже придумал себе альтер эго – любящего поддразнивать весельчака по имени «доктор Скрогги», – чтобы как-то умерить отчаяние своих пациентов… А также, возможно, и свое собственное. Я сам частенько прибегал к юмору, обсуждая со своими пациентами их лечение и его возможные результаты. Разумеется, нужно знать меру, однако поразительно, как даже самая плоская шутка порой способна сломить мрачное настроение и поднять моральный дух пациента.

В декабре 1917 года Гиллис представил медицинскому обществу Лондона доклад, в котором вкратце описал, в чем, по его мнению, заключается его долг как хирурга перед страной в военное время. По его собственным словам, его первостепенной обязанностью было как можно быстрее возвращать на фронт как можно больше солдат. Его второй обязанностью было восстановить пациентам потерянные в результате ранения мягкие и костные ткани, а также вернуть им боевой дух и самоуважение. Наконец, он должен был способствовать развитию «науки и знаний о хирургии». В заключение Гиллис добавил, что одновременное выполнение всех этих трех обязанностей стало наиболее трудноразрешимой проблемой всей его жизни.

В 2016 году, в рамках мероприятий в честь столетия битвы на Сомме, в ряде городов по центру ходили юноши, одетые в униформу солдат Первой мировой войны, и раздавали прохожим открытки с именами павших. Одну такую дали и мне. Эта акция напомнила мне не только об огромном количестве погибших, но и о том, насколько молоды они были. Это еще больше подчеркнуло заслуги Гарольда Гиллиса, организовавшего свою специализированную больницу по лечению травм лица юношам, изуродованным взрывами, осколками и пулями.

Типичным пациентом, иллюстрирующим масштаб проблем, с которыми приходилось сталкиваться Гиллису, а также многочисленные операции, которые обычно требовалось провести – весь процесс реконструкции часто растягивался на несколько лет, – был солдат из Норфолка по имени Гарольд Пейдж [36]. Мясник по профессии, Пейдж поступил на военную службу в 21 год. После девяти месяцев базовой подготовки его направили во Францию, и первого июля 1916 года, в самый первый день битвы на Сомме, в него попала пуля из винтовки или пулемета, которая практически полностью отстрелила ему правую половину лица. Нисходящая траектория пули, которая вошла рядом с переносицей и вышла прямо над нижней челюстью справа, указывала на то, что в момент ранения он прижался к земле, полз на четвереньках или падал вперед. Он ослеп на правый глаз, а из-за поврежденного нерва у него произошел парез мышц правой половины лица: она обвисла, как это бывает у жертв инсульта.

Несмотря на тяжесть полученных травм, Пейджу практически наверняка пришлось покидать поле боя самостоятельно, поскольку носилки применялись только для тех раненых солдат, которые были не в состоянии вернуться с передовой на своих двоих. Раненые проходили через цепочку медпунктов, перевязочных и эвакуационных пунктов, попадая в итоге в тыловую больницу вроде Вимре, где Гарольд Гиллис работал в начале войны. Так как для армии прежде всего было важно «сохранение боевого состава», какие бы жестокие порой меры для этого ни требовались, все раненые делились на три категории: мужчины, способные после лечения вернуться на передовую; мужчины вроде Пейджа с тяжелыми, но не смертельными ранениями; а также те, чьи раны были настолько тяжелыми, что шансов выжить у них практически не оставалось. Тех, кто, по оценкам медиков, мог в ближайшее время вернуться на поле боя, лечили в тыловой больнице, в то время как тяжелораненых, включая Пейджа, которым требовались обширные операции с последующим длительным процессом восстановления, отправлялись на лечение обратно через канал.

Шестого июля, спустя пять дней после ранения, Пейдж прибыл в Кембриджский военный госпиталь в городе Олдершот, где он попал к Гарольду Гиллису. Пациенты часто поступают в грязной униформе, в которой они получили ранение, с покрывающими их раны замызганными бинтами. Обильно удобренная земля, грязь, застойная вода, антисанитарные условия, нашествие крыс и мух – все это всячески способствовало распространению на западном фронте инфекций. Раненые мужчины реже умирали от своих ранений, чем от инфекций и всевозможных осложнений, включая столбняк, сепсис и «газовую гангрену» – быстропрогрессирующую и смертельно опасную форму гангрены, вызываемую бактериями из рода клостридии, которые попадают в открытую рану вместе с удобренной навозом землей. Инфекция приводила к формированию в тканях, клетках и кровеносных сосудах токсинов, которые вызывали некроз [37], сопровождавшийся выделением зловонного газа, из-за которого ткань рассыпалась в руках осматривавших раны врачей – он и дал болезни ее название.

На войне все раненые делились на три категории: способные вернуться на передовую; военные с несмертельными ранениями, и больные в критическом состоянии. У последних не было шансов.

Для предотвращения инфекции врачи первым делом обработали Пейджу его раны антисептическим раствором, после чего наложили на них чистые повязки. Согласно сделанным Гиллисом медицинским записям, у Пейджа было «огнестрельное ранение правого глаза и щеки. Крупная рваная рана затрагивала практически всю правую половину лица вместе с правым глазом. Много подверженной некрозу ткани и кровяных сгустков. Гной в передней камере глаза. Полный паралич правой половины лица. Офтальмологи рекомендовали удалить глаз».