Рэнди Эпштейн - Возбуждённые: таинственная история эндокринологии. Властные гормоны, которые контролируют всю нашу жизнь (и даже больше)

Конечно же, система намного сложнее, чем это упрощенное описание. Должно активироваться множество генетических сигналов, а гормоны – выделяться в строго определенное время в строго определенных дозах. Просто удивительно, что большинство из нас рождаются в так называемой общепринятой зоне.

Зонтичный термин «интерсекс» включает в себя множество разных состояний. Во времена Бонни Салливэн таких детей называли либо истинными гермафродитами, либо псевдогермафродитами. Бонни принадлежала к «истинной» категории, потому что у нее были ткани и яичек, и яичников. Девочек, рождавшихся с заболеванием, которое называется «врожденная дисплазия коры надпочечников» (ВДКН), при котором блокируется кортизоловый сигнальный путь, из-за чего вырабатывается слишком много андрогенов, относили к псевдогермафродитам. После появления в 1949 году синтетического кортизола стало возможным восполнить недостаточные запасы кортизола и устранить андрогенные симптомы; для детей с ВДКН, у которых не хватало еще и альдостерона, гормона коры надпочечников, обеспечивающего водно-солевой баланс, синтетические гормоны – кортикостероиды и минералокортикоиды – стали в буквальном смысле спасением.

Сейчас ученые намного лучше разбираются в теме, иногда – вплоть до мельчайших генетических ошибок. Некоторые зародыши с хромосомами XY, например, не реагируют на тестостерон, вырабатываемый семенниками, и рождаются с женскими гениталиями, но без матки и влагалища. У других детей с хромосомами XX не хватает фермента (5-альфа-редуктазы), который преобразует тестостерон в кортизол. При рождении они выглядят как девочки, но поток тестостерона в подростковом возрасте превращает их внешность из женской в мужскую. Причем проблема – даже не в половых железах, а в надпочечниках. Они вырабатывают слишком много андрогенов, из-за чего девочки начинают выглядеть, как мальчики.

Родителям Бонни не сказали, какое именно у нее расстройство, и не дали никаких научных объяснений. Они просто следовали приказам врача. Врачи, в свою очередь, следовали правилам, разработанным в госпитале Джонса Хопкинса в Балтиморе, главном центре изучения и лечения детей, рожденных с неоднозначными гениталиями.

В госпитале Хопкинса не только впервые стали применять гормональную терапию, в том числе кортизол против врожденной гиперплазии коры надпочечников, но и использовали междисциплинарный подход, привлекая лучших психиатров, репродуктивных эндокринологов, пластических хирургов, урологов и гинекологов. Джорджанна Сигер Джонс, одна из создательниц репродуктивной эндокринологии, участвовала в гормональном лечении. Ее муж, доктор Говард Джонс, был в команде хирургом-гинекологом. В 1954 году чета Джонс опубликовала результаты исследования, в котором показала, что кортизон помогает детям не только с врожденной дисплазией коры надпочечников, но и с другими гормональными расстройствами[8]. (В организме кортизон перерабатывается в кортизол.) На собрании Американского гинекологического общества в Колорадо-Спрингс в 1961 году Говард Джонс превозносил достижения госпиталя Джонса Хопкинса в лечении интерсексуальных пациентов как «шедевр терапии»[9].

Возможно, самым влиятельным членом этой элитной команды был Джон Мани, который давал врачам, родителям и пациентам советы о том, как обращаться с детьми с неоднозначными гениталиями. Он не был эндокринологом, хирургом или психиатром; не был он даже доктором медицины. Он называл себя психоэндокринологом и стал директором нового отдела психогормональных исследований в госпитале Хопкинса. Он получил степень кандидата наук по общественным отношениям в Гарварде в 1952 году и написал докторскую диссертацию на тему душевного здоровья гермафродитов (тогда это был общепринятый медицинский термин). Среди многих его открытий было предположение, что гормоны контролируют сексуальное желание, но не сексуальную ориентацию. Кроме того, он обнаружил, что большинство его пациентов на удивление здоровы психически, несмотря на то что лишь немногие из них проходили какую-либо медицинскую терапию[10].

Джон Мани был весьма странной птицей в общей стае: он любил шокировать. Например, он предложил назвать свою отрасль трахологией (fuckology)[11]. Он показывал порнографические фильмы на своих лекциях в госпитале Джонса Хопкинса, утверждая, что после этого будущие врачи будут с меньшим осуждением относиться к пациентам, обсуждая их половую жизнь. Студенты называли его класс «Секс с Мани» (Sex with Money). Он рассказывал им, что разработал математическую формулу полураспада порнографии: зритель потеряет всякий интерес к фильмам с рейтингом X , если будет смотреть их несколько часов подряд.

Некоторые продвигаемые им идеи были весьма хороши. Например, в эпоху, когда врачи пытались с помощью гормонов превращать гомосексуалистов в гетеросексуалов, Мани настаивал, что они не нуждаются в терапии (Green, 1961). В статье в журнале Pediatrics он писал: «История цивилизации знает многих выдающихся гомосексуалистов. Некоторых родителей подбадривают подобные исторические знания»[12]. Он выступал в качестве свидетеля-эксперта в известном судебном деле, защищая право гомосексуального учителя средней школы в графстве Монтгомери, штат Мэриленд, заниматься преподавательской деятельностью в классах после того, как его принудительно перевели на административную должность[13]. (Учитель проиграл дело несмотря на показания Мани.) Другие его идеи были просто ужасны: в том числе он утверждал, что педофилия совершенно естественна, и ее нужно просто принять.

Мани, который в 1950-х годах ненадолго женился, объявил, что моногамия в браке теперь бессмысленна, потому что люди живут слишком долго, чтобы сохранять сексуальное влечение к одному и тому же человеку. В отличие от коллег, чуравшихся прессы, он очень любил с ней общаться и стал самопровозглашенным секс-гуру. В 1973 году он выступил на дебатах о сексуальности, которые спонсировал журнал Playboy , вместе с порнозвездой Линдой Лавлейс: как-то это совсем не в духе госпиталя Джонса Хопкинса[14].

СРЕДИ МНОГИХ ОТКРЫТИЙ МАНИ БЫЛО ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО ГОРМОНЫ КОНТРОЛИРУЮТ СЕКСУАЛЬНОЕ ЖЕЛАНИЕ, НО НЕ СЕКСУАЛЬНУЮ ОРИЕНТАЦИЮ.

Мани был не просто провокатором: он был непоколебимо уверен в правильности своих теорий. Когда он пришел в госпиталь Хопкинса, считалось, что пол человека определяется его гонадами: яичники – значит, девочка; семенники – значит, мальчик. Чаще всего такое простое разделение работает, но оно применимо не во всех случаях интерсексуальности. Мани считал, что определение пола ребенка должно основываться не только на гонадах, не только на хромосомах (XX – девочка, XY – мальчик) и не только на внешнем виде гениталий. Нужно опираться на все три фактора, а также на некоторые другие. Если пациент – уже не младенец (или тем более уже взрослый), нужно учитывать также его манеры, сны и сексуальные фантазии. Он сформулировал семь критериев для оценки и лечения детей, рожденных с неоднозначными гениталиями[15].