Константин Сотонин - Сократ. Введение в косметику

Вот этот-то процесс исчезания видимости инстинктов, процесс нахождения ряда чуждых друг другу способов устранения зудов – этот результат роста коры и есть процесс культивирования ума. И культурным ум (или человек) становится тогда, когда он понял все влечения и отвращения организма и психики как сумму зудов,которые, как неприятные, действительно требуют устранения, но каких-нибудь обязательных способов устранения зуда не существует, любые способы позволительны; если не все способы равноценны, то только потому, что одни устраняют зуд быстрее, другие медленнее, одни на более долгий срок, другие на более короткий, и т. д. Культурным ум становится тогда, когда он понял, что для организма единственно важным является устранение зудов, – когда он понял, что единственная самоценная цель поведения, действий человека – устранение зудов.

Напоминаю, что я говорю не о каких-то идеалах – своих или чьих угодно, не об идеальном образе культурного человека, каким я хотел бы его видеть. Я говорю о фактах.Хотим мы или не хотим, но человек будущего – таков. И в этом – основа цинизма культурного человека.Цинизм как признак культурности – это даже не философская норма, не указание пути к культурности, – это только факт. Цинизм культурного человека – это даже не мировоззрение его, а неизбежное следствие растущей науки. Как для культивирующегося стало ясным, что 2×2=4, как рано или поздно для него становится ясным (фактом науки), что единственная цель всех действий человека – получить радость или избежать печаль, – так для культурного станет ясным фактом науки, что ничего слишком серьёзного не существует, потому что самое, даже единственно серьёзное – зуд в нашем организме, какая-то чесотка, которую мы по своей некультурности принимали то за голос бога, то за голос долга, строили в честь неё храмы, выдумывали нравственные законы, охранявшие неприкосновенность зудящих мест или диктовавшие производить торжественные пышные церемонии перед устранением зуда. Мерещившиеся нам алмазы, золотые горы, боги, ужасы ада, всё, что мы признавали слишком серьёзным, – всё это было только галлюцинацией, созданной нашим зудящим телом, нашим сознанием, не понимавшим, что это только зуд, что надо только протянуть руку и почесать зудящее место, – и в этом почёсывании высшая ценность, единственно возможное богоподобное всеблаженство.

Не философская норма, а факт описательной, анализирующей науки – эта релятивизация ценностей.И критерий культурного ума– не принятие на веру этого факта науки, а признание его несомненным на почве действительного изучения науки. И культурный может заблуждаться; но от этого убеждения он может отказаться только будучи пьяным или в бреду. Кому цинизм внушён, тому можно внушить и отказ от цинизма; но такой внушённый цинизм не будет признаком культурности, даже если внушение сопровождалось значительными конвульсиями. Культурный – тот, для кого цинизм из философской оценки, из предмета поучения, совета, проповеди стал предметом точной науки, обучения; и критерий культурности – умение данного человека методами обучения привести всякого другого нормального человека к релятивизации ценностей.

Философия есть теория поведения, при котором человек мог бы достигнуть максимума радости при минимуме печалей. После долгих исканий мы можем ответить на поставленный в заголовке этой главы вопрос о различии философии культивирующихся и философии культурных.

Философия культивирующихся – это система наукообразных норм поведения,данная в виде связанных друг с другом фактов науки, вероятных предположений, личных мнений философа, его личных идеалов, его идеалов, которые он хотел бы навязать другим, и т. д.; все эти мнения, желания, знания приведены в систему без различия их научной ценности, все они приравнены по ценности к фактам науки; в общем, поэтому её можно охарактеризовать как систему наукообразных мнений, предлагаемых в качестве норм поведения.

Философия культурных – это наука, т. е. система знаний, полезных человеку в его практическом поведении, в построении им своей жизни, в выработке норм поведения; это наука, способствующая каждому человеку построить свою жизнь так, чтобы получить от неё максимум радости и минимум печали, – способствующая, как способствует каждая наука: предупреждая от ошибок, указывая наиболее пригодные методы, напоминая области возможного поведения и т. д. Где знание не достигнуто, там она предпочитает оставить недоговорённость, указывая на опасность в этом месте или предположительное мнение с учётом степени его вероятности.

Но мы указали лишь формальное различие философий, не сравнивая их содержания; о содержании культурной философии – вся книга. Формальное же свойство философии культурных, – то, что она есть система руководящих знаний, – устраняет необходимость обсуждать вопрос о полезности философии: как наука о поведении она, конечно, полезна,независимо от того, даёт ли она нормы поведенияили нормы методов для установления норм поведения. Вопрос же о полезности ошибок – для него ещё найдётся место.

Ум стал культурным – это не значит, что дальше двигаться некуда; наоборот, здесь-то и открываются необъятные просторы, – просторы творчества целей. Устранение зудов,возникающих в организме помимо «желания» – это единственная цель, которую организм ставит перед умом,и которую ум выполняет. Сверх же этой цели ум может полагать какие угодно цели.Но цель есть цель для действий; действия же могут побуждаться только зудом, целью может быть только устранение зуда. Поэтому творить цели – значит создавать зуд; вот первое открытие ставшего культурным ума. И вторая эпоха истории культуры, эпоха культурного ума, есть эпоха творчества целей, эпоха созидания зудов; а это значит, что она – эпоха созидания радостей.Потому что радость, удовольствие не существует без неудовольствия, зуда.

Удовольствие – не самостоятельное чувство; оно возникает лишь при устранении неудовольствия, зуда; удовольствие – это чувство убывания зуда.Но, во-первых: сила удовольствия не зависит от силы устраняемого неудовольствия,т. е. устранение очень сильного страдания может дать едва заметное удовольствие и устранение очень слабого зуда может привести к значительной радости; во-вторых: сила удовольствия зависит от качества устраняемого неудовольствия:устранение неудовольствия, связанного с ощущением боли, приводит к очень незначительному удовольствию, устранение неудовольствия психического происхождения может быть источником очень сильной радости; в третьих: сила удовольствия зависит от интенсивности, скорости убывания неудовольствия:освобождение от опасности даст большую радость, если совершается быстро, и меньшую радость, если опасность исчезает медленно и постепенно.