Рене Декарт - Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

Механизм нашего тела устроен, нужно заметить, так, что при изменениях в движении «духов» могут открываться одни поры мозга скорее, чем другие; и наоборот, когда некоторые из этих пор открыты более или менее обычного посредством нервов, служащих чувствам, то это известным образом изменяет движение «духов», и они идут в мускулы, служащие движениям тела, а последнее приводится в движение так, как оно обычно движется при подобном действии; следовательно, все движения, производимые без участия нашей воли (как это часто происходит, когда мы дышим, ходим, едим и вообще производим все отправления, общие нам с животными), зависят исключительно от сложения наших органов и направления, по которому «духи», образуемые теплотою сердца, естественно следуют в мозг, нервы и мускулы, таким же образом как движение часов возникает силой одной пружины и благодаря фигуре колес.

Установив все функции, относящиеся исключительно к телу, легко понять, что в нас не остается больше ничего, что должно бы приписывать нашей душе, кроме мыслей; мысли преимущественно двух родов, а именно: одни – действия души, другие – страсти последней. Действиями нашей души я называю все желания, так как мы по опыту знаем, что они исходят непосредственно от нашей души и кажутся зависящими только от нее;

наоборот, страстями можно вообще назвать все роды перцепций или знаний, находящихся у нас, ибо часто не наша собственная душа делает страсти тем, что они есть; она всегда получает их от вещей, представляемых с помощью тех же страстей.

Желания наши – двух родов: одни являются действиями души и заканчиваются в самой душе, когда, например, мы желаем любить Бога или вообще устремляем мысль на совершенно нематериальный предмет; другие – суть действия, оканчивающиеся в нашем теле, когда из нашего желания прогуляться следует, что ноги двигаются и мы шагаем.

Восприятия наши опять-таки двоякого рода: одни имеют причиной душу, а другие тело. Имеющие причиной душу – это восприятия наших желаний, воображения и прочих родов мыслей, зависящих от души; ведь достоверно, что мы не могли бы желать никакой вещи без того, чтобы не представлять ее себе посредством того, что мы ее именно желаем; и хотя по отношению к нашей душе это составит акт желания какой-либо вещи, однако можно сказать, что именно в душе имеется страдательное начало, состоящее в восприятии чего-либо, желаемого душой;

однако ввиду того, что это восприятие и это желание в конце концов как бы одно и то же, наименование переходит в сторону особенно важного; а потому и установился обычай называть такое восприятие не страстью, а лишь действием.

Когда наша душа пытается представить что-нибудь несуществующее, воздушные замки или химеру, а также когда она обсуждает что-либо исключительно умопостигаемое, а отнюдь не то, что можно вообразить, например свою собственную природу, то подобные восприятия этих вещей зависят исключительно от воли, представляющей их; поэтому и имеют обыкновение считать их скорее действиями, а не страстями.

Между восприятиями, обусловливаемыми телом, большинство зависит от нервов; но существуют некоторые из них совершенно независимые, так называемые вымыслы, равно как и те, о которых я стану говорить и которые отличаются от вышеуказанных тем, что наша воля не участвует в их образовании, и, таким образом, они не могут быть отнесены к числу душевных действий; они происходят в силу того, что «духи», будучи различно колеблемы и встречая следы разнообразных впечатлений, уже бывших в мозгу, быстро принимают в последнем направление по одним порам предпочтительнее нежели по другим. Таковы иллюзии наших слов и наши мечты в бодрственном состоянии, когда мысли без всякого сцепления блуждают туда и сюда. Некоторые из таких вымыслов являются страстями души, принимая этот термин в его собственном значении, а все они вообще могут быть названы так, если понимать это слово в более общем смысле; тем не менее, ввиду того, что они не имеют более заметной и определенной причины, кроме восприятий, получаемых душой посредством нервов, и что они кажутся лишь тенью и отображением, прежде нежели мы их хорошо распознаем, следует установить разницу между теми и другими из представлений.

Все восприятия, о которых я еще не говорил, получаются душой с помощью нервов, и между ними существует та разница, что одни мы относим к внешним объектам, затрагивающим наши чувства, другие – к нашей душе.

Восприятия, относимые нами к вещам вне нас, к объектам наших чувств, по крайней мере в тех случаях, когда наше мнение не совершенно ложно, причиняются этими объектами, которые, производя определенные движения в органах внешних чувств, возбуждают также движения в мозгу при посредстве нервов; последние делают так, что душа чувствует. Так, когда мы видим пламя свечи и слышим звук колокола, эти звук и свет суть два различных действия; только потому, что звук и свет производят различные движения в некоторых из наших нервов, а благодаря этому и в нашем мозгу, они дают душе два различных чувства, относимых нами к объектам, которые мы принимаем за причину наших чувств; таким образом, мы думаем, что видим саму свечу и слышим колокол, а не то, что только чувствуем исходящие от них движения.

Восприятия, относимые нами к телу или к некоторым из его частей, суть те, которые мы получаем от голода, жажды и прочих естественных желаний; от них можно отличить боль, жар и прочие свойства, чувствуемые нами как бы в наших органах, а не во внешних предметах: так мы можем чувствовать одновременно одними и теми же нервами холод нашей руки и жар пламени, к которому приближаем руку, или, наоборот, теплоту руки и холод воздуха, куда рука выставлена. Мы можем чувствовать это, не делая различия между действиями, заставляющими чувствовать холод или жар нашей руки и таковые же вне нас; в том только случае, когда одно из явлений переходит в другое, мы рассуждаем, что первое – уже в нас, а наступающее еще не там, но в объекте, причиняющем данное явление.

Восприятия, относимые исключительно к душе, – это те, действия которых чувствуются как бы в самой душе; не известно вообще никакой ближайшей причины, к которой можно было бы их отнести: таковы чувства радости, гнева и подобные; они возникают в нас иногда благодаря предметам, возбуждающим наши нервы, а иногда и по другим причинам. И хотя все наши восприятия, как те, что относятся к внешним вещам, так и относимые к различным состояниям нашего тела, будут в сущности страстями, поскольку касаются души, беря это слово в его наиболее общем значении, однако их обычно различают, обозначая словом «страсть» только восприятия, относящиеся к самой душе. О них именно я и предполагаю здесь говорить, называя их страстями души.