Рене Декарт - Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

Затем и обращаю также внимание на то, что мы не замечаем присутствия какого-либо предмета, который более непосредственно воздействовал бы на душу, чем тело, с которым душа связана; а следовательно, мы должны мыслить так: что для души является страданьем, для тела вообще будет действием. Нет лучшего пути к познанию наших страстей, как исследовать различие между душой и телом, чтобы узнать, к чему из этих двух должно отнести каждую из наших функций.

В этом не окажется больших трудностей, если быть осторожным: все, что мы испытываем в самих себе, допуская при этом возможность существования того же самого в телах совершенно неодушевленных, должно приписывать нашему телу; наоборот, все имеющееся в нас и никоим образом не относимое к телу должно приписывать нашей душе.

Так, в силу того, что для нас непостижимо, чтобы тело каким бы то ни было образом мыслило, мы имеем основание думать, что все виды наших мыслей относятся к душе. По той причине, что мы не сомневаемся в наличности одушевленных тел, которые могут двигаться подобно нашим телам и даже еще разнообразнее и имеют столько же и более теплоты, – мы принуждены полагать, что всякая теплота и все наши движения, поскольку они не зависят от мысли, принадлежат именно телу.

Благодаря этому мы избегнем очень важной ошибки, в которую впали многие; я даже думаю, что ошибка эта – первая причина, препятствующая хорошо изложить учение о страстях и прочее касательно души. Ошибка состоит в том, что, видя все мертвые тела лишенными теплоты и движения, воображают, будто отсутствие души и уничтожило эти движения и теплоту; наконец, без основания верят, что наша природная теплота и все движения нашего тела зависят от души, тогда как, напротив, надо думать, что в случае смерти душа удаляется не иначе как по причине уничтожения теплоты и разрушения органов, служащих движению тела.

Дабы избегнуть подобной ошибки, заметим, что смерть никогда не наступает по вине души, но исключительно потому, что разрушилась какая-либо из главных частей тела; и мы рассудим так: тело живого человека отличается от такого же тела мертвеца, как часы или другой автомат, когда они, будучи заведены, имеют материальный принцип соответствующего движения и все то, что требуется для движения, – и те же часы или иной механизм, когда они распались и начало их движения отказывается служить.

Чтобы сделать это более понятным, я в немногих словах изложу устройство машины нашего тела. Едва ли кто сомневается, что у нас есть мозг, сердце, желудок, мускулы, нервы, артерии, вены и т. п.; известно также, что пища переходит в желудок и кишки, откуда их сок направляется в печень и вены и смешивается с кровью, содержащейся в последних; благодаря этому увеличивается количество крови. Те, кто хоть немного знаком с медициной, знают кроме того, как устроено сердце и как вся венозная кровь свободно может проходить по полой вене в правую половину сердца, откуда может пройти в легкие через сосуд, называемый артериальной веной, затем возвратиться через легкие в левую половину сердца по венозной артерии и, наконец, направиться в большую артерию, ветви которой расходятся по всему телу. Все, кого не ослепил окончательно авторитет древних и кто имеет достаточно желания открыть глаза, чтобы обсудить мнение Гарвея касательно кровообращения, не сомневаются более в том, что вены и артерии тела не что иное, как каналы, по которым стремительно и беспрерывно течет кровь, беря свое направление из правой полости сердца через артериальную вену, ветви которой раскинуты на все легкие и связаны с ветвями венозной артерии; по последней кровь проходит через легкие в левую половину сердца, затем оттуда идет в большую артерию, ветви которой, раскинутые по всему остальному телу, соединены с ветвями вены, относящими ту же самую кровь обратно в правую полость сердца; обе эти полости кажутся как бы шлюзами: через каждую из них проходит вся кровь при каждом кругообороте. Кроме того, известно, что все движения членов человеческого тела зависят от мускулов; эти последние противостоят друг другу таким образом, что когда один из них сокращается, он влечет за собой часть тела, к которой прилегает, а это одновременно удлиняет противоположный мускул; затем, в тот момент, когда последний сокращается, первый мускул удлиняется, увлекая за собой соответственную часть тела. Наконец, думают, что все движения мускулов, как и все чувства, зависят от нервов, маленьких нитей или трубочек, проникающих в мозг и содержащих, подобно мозгу, известные легкие воздушные частицы, очень тонкие, именуемые «животными духами» (esprits animaux) [42] Мы сохраняем досланный перевод причудливого названия, данного Декартом тем материальным единицам, динамикой которых философ пытался разъяснить все разнообразие ощущений и чувств. Нетрудно заметить, что решительный в области мысли Декарт доводит здесь до neс plus ultra крайности материалистического мировоззрения при попытке механически истолковать душевную жизнь. – Прим. перев. .

Вообще, однако, не знают, каким образом эти «духи» и нервы способствуют движениям и чувствам, не знают и того, каков принцип, приводящий «духи» в действие; вот почему (этого я уже касался в некоторых других работах [43] В «Рассуждении о методе» и в «Диоптрике». – Прим. перев. ) я должен коротенько заметить, что за время нашей жизни в нашем сердце постоянно присутствует теплота – вид пламени – и поддерживает там венозную кровь; это пламя и является материальным принципом движения наших членов.

Первым действием этой теплоты является разрежение крови, наполняющей полости сердца; вот причина, почему кровь, имея потребность занять большее пространство, стремительно проходит из правой полости сердца в артериальную вену, а из левой в большую артерию; затем, по прекращении этого расширения, не содержа новых элементов, кровь входит из полой вены в правый мешочек сердца, а из венозной артерии в левый; существуют маленькие перепонки при входах в эти четыре сосуда сердца, так расположенные, что кровь не может войти в сердце иначе как по двум из этих сосудов, ни выйти, кроме как через два других. Новая кровь, проникая в сердце, неудержимо разрежается там подобно предыдущей; в этом-то и состоит пульс и биение сердца и артерий; повторяется оно каждый раз, как в сердце входит новая кровь. Единственно это дает крови движение и вызывает беспрерывное и оживленное ее течение по всем артериям и венам; благодаря этому кровь разносит теплоту, приобретаемую в сердце, во все остальные части тела и служит их пищей.