Рене Декарт - Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

Слабость – это предрасположение успокоиться, пребывать без движения; она чувствуется во всех членах тела. Она возникает, как и дрожь, оттого, что недостаточное количество «духов» идет в нервы, но несколько иначе, нежели в предыдущем случае: причина дрожи – недостаточность «духов» в мозгу, чтобы побуждать к решениям железу, когда она толкает «духи» к известным нервам, тогда как слабость происходит оттого, что железа не направляет «духов» к одним из мускулов в большем количестве, нежели к другим.

Страсть, которая наиболее обычно вызывает этот результат, есть любовь, соединенная с желанием вещи, обладание которой невообразимо как возможное в настоящий момент; ведь любовь так склоняет душу обсуждать любимый объект, что заставляет всех «духов» мозга представлять ей его образ и задерживает все движения железы, не служащие этой дели. И нужно отметить относительно желания, что свойство, которое я ему приписал, – делать тело более подвижным, – соответствует ему лишь тогда, когда желаемый предмет воображают таким, что могут в данное время совершить нечто, способствующее его приобретению; если, напротив, воображают, что не в состоянии сделать ничего полезного в этом смысле, то все возбуждение желания остается в мозгу, не проникает никоим образом в нервы и, будучи направлено исключительно к укреплению в мозгу идеи желаемого, оставляет все тело ослабевшим.

Правда, ненависть, печаль и даже радость могут также причинять известную слабость, если они слишком резки, ибо всецело занимают душу размышлением над предметом, особенно когда желание вещи направлено на приобретение ее, а этому приобретению ничто в данное время не способствует. Но так как останавливаются чаще на размышлении о вещах, которые добровольно относят к себе, нежели о тех, которые отстраняют от себя, и о всяких иных, и так как слабость вовсе не зависит от неожиданности, но требует для своего образования известного времени, то она встречается чаще при любви, нежели при всех прочих страстях.

Обморок недалек от смерти; умирают, когда огонь сердца совершенно потух, а в обморок надают тогда, когда этот огонь так подавлен, что остается еще известный остаток теплоты, способный позднее вновь его зажечь. Существует много различных болезней тела, которые могут повергнуть в обморок, но среди страстей только особенная радость отмечается, как имеющая такую силу; способ, каким, на мой взгляд, она производит этот результат, состоит в том, что, открывая необычным образом отверстия сердца, кровь вен входит туда неожиданно и в таком большом количестве, что не может быть там разрежена теплотой достаточно быстро, чтобы поднять небольшие перепонки, замыкающие входы в эти вены; посредством этого кровь гасит огонь, который обычно поддерживает, когда входит в сердце в умеренном количестве.

Казалось бы, что большая и внезапная печаль должна так замыкать отверстия сердца, что могла бы гасить указанный огонь; однако этого вовсе не наблюдается, а если и случается так, то очень редко; основание этому, мне думается, в том, что в сердце не может находиться столь мало крови, чтобы ее не хватало для поддержки теплоты, раз клапаны сердца почти закрыты.

Смех состоит в том, что кровь, идущая из правой полости сердца через артериальную вену, внезапно и на разные лады вздувая легкие, принуждает воздух, содержащийся там, стремительно выходить через горло, где он образует неясный и громкий голос; как эти легкие, вздуваясь, так и воздух, выходя, толкают все мускулы диафрагмы, груди и горла, посредством чего двигаются лицевые мускулы, имеющие известное отношение к тем мускулам; выражение лица с таким неясным и громким голосом называют смехом.

Хотя, по-видимому, смех является одним из главных знаков радости, однако последняя причиняет его лишь тогда, когда она умеренна и смешана с известной степенью удивления или ненависти; найдено по опыту, что когда чересчур радостны, то предмет этой радости не вызывает взрыва смеха, и что, пожалуй, легче всего вызвать последний печалью, так как при больших радостях легкие всегда переполняются кровью и не могут быть особенно раздуваемы.

Можно отметить две причины, заставляющие легкие внезапно вздуваться. Первая – это внезапность удивления: будучи связано с радостью, последнее может столь стремительно открыть отверстия сердца, что кровь, вдруг входя в правую полость сердца, обильно там разрежается и, проходя оттуда к артериальной вене, вздувает легкие. Другая причина – примесь некоторой увеличивающей разрежение жидкости; и я не нахожу ничего исключительного в том, что наиболее жидкие частицы крови, идущей от селезенки, будучи толкаемы к сердцу определенной легкой эмоцией ненависти, способствуют внезапно удивлению и, смешиваясь там с кровью, идущей от прочих частей тела, могут вызвать большее, чем обычно, расширение той крови. Опыт дает нам видеть, что во всех случаях раскатистого смеха, идущего от печени, имеется всегда в виду хотя бы незначительный предмет ненависти или, по меньшей мере, удивления. А часто после сильного смеха естественно чувствуют себя склонными к печали, ибо наиболее жидкие частицы крови, идущие от селезенки, иссякают, и к сердцу идет другая более грубая кровь.

Что касается смеха, сопровождающего иногда негодование, то он обычно искусствен и притворен. Если же он естествен, то, по-видимому, происходит от радости, так как видят невозможность быть оскорбленными злом, на которое негодуют, и вместе с тем оттого, что находятся под неожиданностью благодаря новизне или внезапной встречи с этим злом; таким образом, радость, ненависть и удивление здесь находятся во взаимодействии. Однако я желал бы думать, что смех может также вызываться, помимо какой-либо радости, одним только движением отвращения, которое отвлекает кровь от селезенки к сердцу, где она разрежается и выталкивается оттуда к легким, которые скоро вздувает, находя их почти пустыми. И вообще все, что подобным образом может внезапно вздувать легкие, причиняет внешнее проявление смеха, исключая, когда печаль изменяет это в проявление вздохов и криков, сопровождающих слезы. Об этом, между прочим, касательно самого себя заметил Вивес [45] Иоанн-Людвиг Вивес (1492–1540) – испанский гуманист XVI века. Вивес изучал в Париже философию и позднее писал по латыни на самые разнообразные темы. Здесь Декарт пользуется примером из его трактата «О душе» (книга ІІІ, гл. 4, «О смехе»). : когда он долго оставался без пищи, то первые куски, которые он направлял в рот, заставляли его смеяться; это могло происходить оттого, что его легкие, свободные от крови, в силу недостатка питания, внезапно вздувались первым проходившим от желудка к сердцу соком и что одно представление о еде могло этот сок туда отводить, прежде чем принимаемая пища доходила до желудка.