Боб Блэк - Самосуд. Преступление как анархистский источник общественного порядка

Существуют веские причины, почему потерпевший может не вызывать полицию, а предпочесть самозащиту. Он может не любить полицию. Он сам может не понравиться полиции. Он может быть человеком, полагающимся на собственные силы. То, на что он пожалуется, вообще может не оказаться преступлением, как в случае спора А и Б. Или он может быть кем-то, кого полиция не воспримет всерьёз. Бывают две основные ситуации, когда это может оказаться правдой.

Во-первых, это знакомство людей до преступления. Государственные чиновники обычно рассматривают это как частное дело, если оно не доходит до серьёзных последствий, например, до убийства. Полицейские знают, что такие случаи заканчиваются ничем. Они часто сопровождаются отказом жертвы от сотрудничества. Не редкость, что стороны примиряются. Полиция и прокуратура рассматривают некоторые аресты, как способ разрешения проблемы, а не как начало судебного процесса. 31 31 Feeley M.F. The Process Is the Punishment. P. 46. По иронии судьбы, эти представители закона рассматривают такие случаи точно так же как Дональд Блэк: социологически, а не юридически. Если произведён арест, или же дело зашло чуть дальше, до выдвижения обвинения, то этого уже достаточно, чтобы удовлетворить жертву, 32 32 Мерри обнаружила, что «суд часто является санкцией, способом преследования врага, а не способом разрешения и урегулирования конфликтов. Суд становится альтернативой насилию для тех, кто не может или не хочет бороться» (Going to Court. P. 54). Молодые мужчины обычно разрешают конфликт дракой. Большинство женщин обращается в суд (Ibid. P. 49). но она вряд ли удовлетворится этим, если преступник ей незнаком. Если обвиняемый в конечном счёте признан виновным, жертва будет относиться к нему более снисходительно, чем когда обвиняемый для неё чужой.

Второе обстоятельство связано с социальным статусом вовлечённых людей. Если преступник и жертва – лица низкого статуса, Дональд Блэк отмечает, что полиция реже арестовывает, прокуроры реже преследуют в судебном порядке и судьи реже сурово наказывают. 33 33 Black D. Behavior of Law. P. 112—113. Негласное понятие: «Ну, вы же понимаете, что это за люди». Полиция, прокуроры и судьи являются людьми высокого статуса, либо идентифицируют себя с таковыми. Их волнуют только они сами.

И если вдобавок к низкому статусу участники конфликта ещё и знакомы друг с другом, то вероятность дождаться реакции правовой системы близка к нулю. При умножении дробей целое число становится меньше. И это сочетание является очень распространённым в контексте уличной преступности. Человек, с обиды вершащий закон самостоятельно, не обязательно действует иррационально. При всех недостатках это может быть лучше, чем ничего.

Одна из причин, почему для некоторых людей преступление является лучшим, чем закон, ответом на нанесённую им обиду, такова, что закон для одних типов людей гораздо более доступен, чем для других. Самозащита чаще применяется там, где закон менее доступен. 34 34 Black D. Crime as Social Control. P. 17; Baumgartner M.P. Social Control from Below // Toward a General Theory of Social Control. Vol. 1. / Ed. by D. Black. N.Y.: Academic Press, 1984. P. 303—304. Разные люди низшего класса имеют меньше правовой защиты: «Для полиции и других органов власти проблемы этих людей кажутся менее серьёзными, их травмы менее серьёзными, их честь менее важной». 35 35 Black D. Crime as Social Control. P. 18. В гетто «нет доступа <���к закону> и часто применяется самозащита». Nader L., Todd H.F. Introduction. P. 40. Однако это не значит, что там вообще закон не действует – как свидетельствует работа Мерри («Going to Court»), люди с низкими доходами в некоторых случаях могут подать множество жалоб – это значит, что суд редко разрешает их конфликты. Высокостатусные люди чаще прибегают к закону, чем люди низкого статуса, и особенно часто первые используют его против вторых. Организации используют закон чаще отдельных граждан – и особенно часто первые используют его против вторых, и обычно успешно. 36 36 Black D. Social Control as an Independent Variable. P. 15; Black D. Behavior of Law. P. 92—93. Организации и высокостатусные лица пользуются законом успешнее кого-либо другого. Высокостатусные организации, как государство, извлекают лучшие результаты из закона, 37 37 Black D. Behavior of Law. P. 96. что не слишком удивительно – ведь государство это и есть высокий статус и организация, государство создаёт закон и институции, соблюдающие его.

Существуют различные методы, посредством которых социальные подчинённые пытаются влиять на своё социальное начальство и контролировать его. Некоторые из этих методов подразумевают совершение преступлений. Восстания и бунты являются известными примерами этого, которые я не буду сейчас обсуждать. Есть два метода, более конкретные, которые могут включать в себя преступное возмездие.

Наиболее важным методом является тайная месть. Это часто связано с кражей или уничтожением имущества начальника. 38 38 Black D. Crime as Social Control. P. 4—5, 10—11; Baumgartner M.P. Social Control from Below. P. 309—11. Цель может быть карательной и ответной, или состоять в получении компенсации, или всё вместе. Это весьма распространено на рабочем месте. Возьмём кражу – это была моя маленькая шутка. В случаях хищения, например, мотивация не всегда состоит в жадности: это может быть обида на босса или компанию. 39 39 Baumgartner M.P. Social Control from Below. P. 310; Cressey D.R. Other People’s Money: A Study in the Social Psychology of Embezzlement. Glencoe: The Free Press, 1953. P. 57—62. Работники также экспроприируют экспроприаторов и другими способами: медленным выполнением работы, прогулами, пользованием в личных целях компьютерами и телефонными линиями компании, умыканием подручных средств и т. д. За исключением фактической кражи имущества компании эти методы иногда могут быть незаконными, но, как правило, они не преступны. В худшем случае, вас могут просто уволить, но не арестовать. Но эти опробованные временем формы классовой борьбы являются самозащитой – прямым действием – и они отличаются от криминальной самозащиты только тем, что не подлежат уголовной ответственности.

У меня был работодатель в апелляционном суде Мичигана, угнетавший и оскорблявший меня. Остальные юристы терпели то же самое. Поэтому я сделал большое количество дорогостоящих звонков в Швецию, где тогда жил мой лучший друг. Подозрение пало на меня – когда происходит что-то диссидентское, всегда подозревают меня. Но даже судьи апелляционного суда, самые что ни на есть специалисты в области уголовного права, не придумали, в чём меня можно обвинить. Клерк одного из судей сказал мне, что видел на столе у начальника заявление о выдаче ордера на мой арест. Но одна графа осталась незаполненной: графа для описания преступления.

Другой метод – это отказ от сотрудничества. Тактика вроде замедления или невыхода на работу обычно не является преступлением. Также и отказ вносить арендную плату. Злостное уклонение от уплаты налогов, однако, есть преступление. Отказ идти в армию, в случае военного призыва, являлся серьёзным преступлением. Отказ от регистрации для призыва, для мужчин в возрасте 18—25 лет, всё ещё остаётся преступлением, хотя такая регистрация в качестве меры боевой готовности смешна. Это больше вопрос послушания ради послушания. Я думаю, найдутся и другие примеры. Любой, кто готов нанести ответный удар, ради скрытой мести или простого отказа от сотрудничества, – без совершения преступления – в состоянии сделать, что задумал, не преступая закон. Только если не захочет большего. Преступление может быть источником острых ощущений. Оно может заставить вас чувствовать себя лучше.