Виталий Мальцев - Карл Маркс и большие данные

Одновременно с этим встает другая проблема. Угнетенные группы в процессе технологической революции оказываются полностью отстранены от труда и исключены из производственного процесса, а значит, и теряют всякие возможности влиять на производственные отношения, постепенно направлять их по пути обобществления. Если сегодня рабочие, к примеру, могут устроить забастовку с требованием повышения заработной платы и работодатель вынужден будет считаться с их интересами, то отстраненные, замененные искусственным интеллектом на основе больших данных рабочие уже не представляют никакой опасности для владельцев крупного капитала. Единственный оставшийся интерес у информационного капитала — это извлечение данных и прибыли из каждого человека вне зависимости от его классового положения, но повлиять на это и ограничить доступ к создаваемой ими информации в эпоху больших данных для угнетенных классов не представляется возможным.

Реальная власть сосредотачивается в руках немногочисленного класса высококвалифицированных рабочих и класса средне- и высококвалифицированных работников интеллектуального труда — ученых, программистов, копателей данных, специалистов по машинному обучению и т.д. Кстати, Элвин Тоффлер еще в 1990 году предложил спорный термин «когнитариат» для обозначения этого класса, а в отечественной литературе чаще всего используется более широкое понятие «интеллигенция». Нужно также отметить, что низкоквалифицированный интеллектуальный труд уже в наши дни во многом заменен компьютером и не имеет реальной перспективы дожить до рассвета революции больших данных, поэтому под когнитариатом в период революции больших данных мы понимаем только средне- и высококвалифицированных специалистов, занятых трудом с высокой долей творчества. Например, крупнейший российский банк Сбербанк в 2017 году сократил три тысячи юристов, заменив их искусственным интеллектом: «Все типовые иски будут переведены в перспективе на автоматизированный формат, что освободит юристов от рутинной работы и позволит сфокусироваться на решении сложных правовых вопросов», — отметил зампред правления Сбербанка 149.

В отличие от первых двух описанных нами групп, когнитариат эпохи больших данных имеет реальную власть и возможность влиять на процесс производства — его труд не заменить в обозримом будущем компьютером (из-за высокой доли творческой составляющей и следующей из этого сложности датификации такого труда), а без него никакая глобальная корпорация не сможет функционировать. Вместе с тем этому классу есть что терять. Своим трудом, удачей или талантом он заслужил билет в постоянно сокращающийся обеспеченный «средний класс» развитых стран с неоспоримым достатком и широкими социальными гарантиями. Наверное, единственное, что может привлечь этот класс в социализме эпохи больших данных помимо чувства жалости и справедливости к обнищавшим массам, — идеи и возможности социального творчества, даруемые технологическим прогрессом и большими данными на основе открытой информации, которые этот класс новой эпохи сможет испытать первым, — возможности, недоступные при капитализме, позволяющие знать на порядок больше и созидать проекты невиданного ранее человечеству масштаба. Право повести за собой все общество по пути прогресса и новой социально-экономической формации. Здесь на руку социализму более всего работают различные современные утопии и антиутопии, трансгуманизм и пиратский интернационал. Творческий потенциал этих идей заставляет надеяться на эволюционный переход к социализму, через борьбу когнитариата как ядра информационных корпораций с частной собственностью на информацию в пользу свободного творчества и всемирного раскрепощения. Можно вспомнить примеры того, как отдельные представители этого класса в виде бывших работников информационных корпораций или государственных служб (Эдвард Сноуден, Джулиан Ассанж) восставали против стремительно зарождающегося информационного тоталитаризма, выкладывая данные в открытый доступ. Пока это движение носит неорганизованный и единичный характер, но определенно имеет революционный потенциал.

Каждый шаг по обобществлению данных и их результатов в определенной мере будет откладывать возможности полной победы капитализма и заморозки всякой классовой борьбы путем установления тотального контроля.

Следующим важным вопросом общественно-политического преобразования общества является определение исторических условий перехода к новой формации. Согласно логике марксизма, социальные революции и следующие за ними коренные изменения в обществе являются следствием накопления в нем критической массы противоречий между правящим и угнетенным классом. Революцию (в отличие от переворота), таким образом, нельзя осуществить на пустом месте без наличия определенных исторических предпосылок. Согласно Марксу, каждый человек в разной степени одновременно является актером и режиссером исторической постановки, обладая свободой действия в исторических рамках. И одной из главных задач марксизма является не только описание исторических законов, но и непосредственная революционная, применимая к жизни практика изменения существующего общественнополитического строя. Само появление марксизма как учения, описывающего исторические явления и предлагающего пути к общественным изменениям, его актуальное диалектическое развитие является одним из необходимых факторов социальной революции.

Однако это далеко не единственное условие. В первую очередь социальная революция становится возможна при обострении классовых противоречий. Более быстрый ход революции в способах производства, рост количества машин, больше вытеснения рабочих, больше разорения прекариата и мелких предпринимателей. Появление все более ярко выраженного неравенства, вопиющей несправедливости, которую уже нельзя скрывать или игнорировать, способствует революции «в головах рабочих масс», их вовлечению в будущую революцию.

Технологический скачок больших данных в его капиталистической реализации резко обостряет классовые противоречия между крупным капиталом, представленным в эту эпоху в первую очередь информационными корпорациями, и всем остальным обществом, у которого отчуждают создаваемые ими данные, являющиеся основной ценностью нового времени и частью новой экономики.

Одновременно с этим резко обострятся и глобальные противоречия в уровне жизни между «севером и югом», капиталистическим центром и периферией, странами «золотого миллиарда» и остальным миром. Государства, не успевшие укрыться от нового наступления глобализма, окрыленного революцией больших данных, окажутся в еще большей зависимости от глобального капитала, на этот раз представленного информационными корпорациями. Таким странам нечем будет компенсировать потерю работы или значимой части заработной платы для широких масс, замененных искусственным интеллектом, что приведет к массовому обнищанию общества. Кроме того, полное вытеснение человека и его работы из производственного процесса во многом лишит эти страны последнего конкурентного преимущества в виде дешевой рабочей силы, лишит их шанса выйти на самостоятельное развитие.