Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Это показалось парадоксальным даже Максу Планку, старому учителю Шлика. Планк впервые в жизни счел необходимым возразить своему любимому студенту. Разве молодость — не этап незрелости, что-то незаконченное, лишь подготовка к настоящей жизни? А тогда как она может составлять смысл жизни? Да и выражение «молодо-зелено» давно вошло в поговорку — так разве может глупость порождать какой-то смысл? [414] 414 Письмо Планка Шлику, 21 августа 1927.

Однако, с точки зрения Шлика, молодость не обязательно связана с возрастом. Быть молодым — значит быть открытым навстречу счастью и всегда готовым к игре. «Только в игре мы можем уловить смысл жизни», — говорил Шлик. Только в игре наши поступки свободны от диктата необходимости. Греческие боги играли дни напролет. Игра — сама себе обоснование, она не поддается дальнейшим исследованиям [415] 415 Vom Sinn des Lebens, Symposion 1, 1927, см.: Schlick. Collected Works I/6. 2008. .

«Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет», — писал Шиллер [416] 416 Цит. по: Шиллер Фридрих. Письма об эстетическом воспитании человека // Его же. Собрание сочинений в семи томах. М., 1957. Т. 6. С. 302. . Никакого сексизма: Шиллер употребил слово Mensch — человеческое существо [417] 417 О Mensch у Шиллера см. с. 44. .

От этики до эстетики всего один шаг — да и того меньше, если верить Людвигу Витгенштейну («Этика и эстетика едины», «Логико-философский трактат», 6.421). Возможно, в наши дни философия и утратила отчасти вкус к эстетике, но в старые времена Юм и Кант пространно рассуждали о прекрасном и о приемлемом.

«Прекрасное и приемлемое в философии» ( Das Schöne und das Angenehme in der Philosophie ) — так звучала и тема диссертации на степень доктора философии, которую Шлик предложил студентке Сильвии Боровицке, девушке из состоятельного венского семейства. Это запустило роковую цепочку событий.

Случилось так, что в Сильвию был страстно влюблен некто Иоганн Нельбёк (1903–1954), тоже студент Шлика. А еще случилось так, что жизнь была жестока к Иоганну Нельбёку. Он родился в деревушке Крандельн в Верхней Австрии и вырос в бедности. Путь от родительского дома до школы занимал час пешком — и это в хорошую погоду. Зимой снег и темнота делали дорогу практически непроходимой, но все же юный Нельбёк не сдавался, хотя иногда ему приходилось буквально прокапывать себе путь до школы. Когда он наконец поступил в Венский университет — немалое достижение для юноши из такого захолустья, — ему уже исполнилось двадцать. Но его не остановило ни то, что он старше всех однокурсников, ни то, что он из захолустья — его вообще ничего не останавливало. Он добился своего и получил докторскую степень по философии за диссертацию «Значение логики в эмпиризме и позитивизме». Шлик одобрил ее, хотя и поставил посредственную оценку, всего лишь «удовлетворительно». Это была низшая оценка, с которой еще можно было получить степень. Очевидно, Иоганн Нельбёк не принадлежал к тем, кого Шлик хотел бы ввести в Венский кружок.

Насколько известно, отношения между Нельбёком и Сильвией Боровицкой никогда не были интимными. Однако в один прекрасный день девушка сообщила своему обожателю, что профессор Шлик ею заинтересовался и интерес этот взаимен. Никто не знает, сколько правды было в ее словах, но Нельбёк, услышав это, обезумел от ревности. Вскоре после защиты молодой философ из Крандельна взял себе в привычку слоняться по коридорам университета и громко кричать, что Шлик играет с Сильвией Боровицкой «в аморальные игры». Он размахивал пистолетом и грозился застрелить обидчика и покончить с собой. По ночам он названивал Шлику домой по телефону.

Встревоженный профессор заявил в полицию, и доктора Нельбёка арестовали — для начала по обвинению в незаконном владении огнестрельным оружием. Откуда у него револьвер? Оказывается, его дала ему Сильвия Боровицка. Девушка сказала, что стащила пистолет у отца. Дело становилось все запутаннее и туманнее, и в конце концов и Нельбёка, и Боровицку направили в психиатрическую клинику на полное медицинское освидетельствование.

Врачи заключили, что Сильвия Боровицка «нервная девушка с некоторыми странностями характера», но в целом ничего серьезного [418] 418 Письмо Пётцля ректору Венского университета, 22 октября 1931, см. также: Stadler, 2015. . Психиатр, который ее обследовал, даже порекомендовал, чтобы ей позволили закончить работу над диссертацией. Это Сильвии удалось, правда, с другим научным руководителем — ее взял к себе коллега Шлика Роберт Рейнингер и одобрил диссертацию о приемлемом и прекрасном.

Нельбёк, с другой стороны, оказался случаем куда более тяжелым. Ему поставили диагноз «шизоидная психопатия» и перевели в психиатрическую больницу Ам Штейнхоф, где и продержали под наблюдением несколько месяцев. «Психопат с причудливыми идеями и манией величия, а также убийственными и самоубийственными порывами. Обследуемый сообщил, что хотел убить профессора Шлика», — говорится в медицинском заключении [419] 419 Stadler, 2015. .

Впрочем, через несколько месяцев Нельбёк вроде бы пошел на поправку. Он стал помогать в больнице — вел документацию. Помимо странного выбора чтения — огромного количества книг и статей по философии — в нем не осталось ничего из ряда вон выходящего. И в результате его выписали. Он заявил, что хочет получить диплом учителя.

Однако стоило Иоганну Нельбёку выйти за порог психиатрической клиники, как он принялся преследовать Морица Шлика с прежним упорством. Снова начались ночные звонки. Шлик изменил номер, чтобы его не было в телефонной книге — не помогло: звонки с угрозами не прекратились. В конце концов пришлось отключить телефон. Иногда Нельбёк поджидал Шлика в засаде у дома. Если Шлику случалось заметить неопрятный силуэт своего заклятого врага на трамвайной остановке, он поскорее подзывал такси и запрыгивал в него. Тогда Нельбёк с перекошенным от ярости лицом подбегал и барабанил кулаками по окнам машины. Об этих жутких событиях вскоре узнали в университете, и некоторые студенты организовали патрули, чтобы охранять Шлика.

Шлик отнюдь не недооценивал угрозу. Если при нем заговаривали о Нельбёке, он называл его «мой убийца». Однажды дочь Шлика, школьница и убежденная пацифистка, сказала дома, что всех мальчиков в ее классе отправили на обязательную военную подготовку. Она была очень расстроена, но отец лишь спросил, как она считает, можно ли ему носить оружие, чтобы защититься от убийцы.

В этой пытке был небольшой перерыв, пока Шлик с семьей ездил в США, чтобы провести там еще один семестр в качестве приглашенного профессора, на этот раз в Калифорнийском университете в Беркли. Эта поездка стала облегчением со всех сторон: ничего, кроме солнца, покоя и дружелюбных коллег. Но стоило семье вернуться в Вену, как Шлик снова погрузился в свой кошмар.