Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Карнап попытался спасти Нейрата от обвинения в приверженности теории когерентности. Конечно, Нейрат не верит в этот бред! «И все же я вынужден признаться, что некоторые его формулировки можно понять и так» [451] 451 Письмо Карнапа Шлику, 8 ноября 1935. , — добавил Карнап.

Но был ли это лишь вопрос «формулировок»? Действительно ли постепенно расширяющаяся интеллектуальная пропасть между Карнапом и Шликом не была основана ни на чем, кроме разницы в словоупотреблении? Шлик пытался умилостивить друга, предположив, что разногласия вызваны разницей «между твоим математическим умом и моим, наоборот, физическим» [452] 452 Письмо Шлика Карнапу, 14 ноября 1935. . Ведь математические физики должны проверять взаимную непротиворечивость своих уравнений, а физики-экспериментаторы — проверять соответствие теоретических предположений реальности. Или, перефразируя слова старика Маха, «Цель науки — приведение фактов в соответствие с мыслями, а мыслей — в соответствие друг с другом».

Попытка Шлика при помощи этого жеста примириться с Карнапом ни к чему не привела. Дебаты о протокольных предложениях ясно показали, что старые философские проблемы или, если угодно, «мнимые проблемы» нельзя искоренить мгновенно. Очевидно, прославленный во всем мире коллектив мыслителей из Венского кружка точно так же грешил взаимными недоразумениями, как и пресловутые «школьные философии» минувших лет.

Прощальное замечание Карла Менгера на тему о протокольных предложениях гласило: «Эта дискуссия была одной из многих, за которыми я следил молча» [453] 453 Menger, 1994. .

В том, что когда-то было поворотным моментом в философии, совсем не осталось движущей силы. Даже давняя дружба Шлика и Карнапа знала мрачные периоды. Особенно часто это происходило, когда затрагивали тему Витгенштейна. Предисловие к «Логическому синтаксису языка» Карнапа, например, потребовало длительных переговоров. Шлик предупреждал Карнапа: «Все затруднения объясняются исключительно тем, что ты навязываешь Витгенштейну мнения, которых у него на самом деле нет… Его настоящие взгляды и убеждения во всех отношениях значительно свободнее. Разве мы с Витгенштейном не подчеркивали это уже давным-давно?» [454] 454 Письмо Шлика Карнапу, 5 июня 1934.

В другом случае Шлик довольно простодушно защищал себя такими словами: «Не можешь же ты утверждать, будто я во всем придерживаюсь позиции Витгенштейна, поскольку сам он сильно ее изменил» [455] 455 Письмо Шлика Карнапу, 20 января 1935. . Так оно, безусловно, и было. Вайсман трудился не покладая рук именно потому, что задуманную книгу о философии Витгенштейна приходилось постоянно приводить в соответствие с нынешним положением дел.

Незадолго до нацистского путча в июле 1934 года Шлик писал Карнапу: «В Вене в последнее время очень жарко и неспокойно. На сей раз Витгенштейн приехал из Англии позже обычного, и я не имел возможности с ним как следует поговорить» [456] 456 Письмо Шлика Карнапу, 24 июля 1934. .

Тогда-то Шлик и узнал, что Витгенштейн внезапно решил написать собственную книгу — и это после того, как Фридрих Вайсман несколько лет жизни потратил на создание книги с объяснением новой философии Витгенштейна. Марксист Генрих Нейдер, студент-философ, передал эту сенсационную новость Нейрату в Голландию: «Витгенштейн хочет помешать публикации книги Вайсмана и выкупить у него права! Тогда он сможет сам написать книгу. Боже, Боже! Как мелочен этот великий человек!» [457] 457 Письмо Нейдера Нейрату, 27 июля 1934.

Нейрат обнаружил, что сбылись его самые мрачные предчувствия. Витгенштейн, решив помешать выходу книги Вайсмана, собирается употребить свои деньги во зло. «Этот мастерский ход со стороны самого мастера — просто мерзость! Я бы уже давно вышел из терпения! А что говорит об этом пророк?» [458] 458 Письмо Нейрата Нейдеру, август 1934.

«Пророк» (естественно, Шлик) не сказал ничего, и вскоре «мастер» со своим неизменным непостоянством снова передумал. И Вайсману пришлось снова возиться со своей проклятой книгой, и он даже с неохотой возобновил свои эпизодические доклады на встречах кружка о беседах с Витгенштейном. Но во внешний мир не должно было просачиваться ни слова, ничего нельзя было рассказывать даже бывшим членам кружка. Шлик следил, чтобы о происходящем на заседаниях Венского кружка не рассказывали ни Нейрату, ни Карнапу.

Нейрат писал Карнапу: «До моих ушей доходят только смутные сообщения о кружке Шлика. Все связаны обетом молчания обо всем, что тайком вычитывают в священных книгах» [459] 459 Письмо Нейрата Карнапу, 28 января 1935. .

Естественно, обет соблюдали не все. Генрих Нейдер, страстный почитатель Нейрата, держал его в курсе дела, пока в один прекрасный день не вспомнил: «К моему ужасу, мне только сейчас пришло в голову, что я забыл сообщить вам: содержание «священной книги» необходимо держать в строжайшей тайне. Поэтому я со всей настойчивостью прошу вас не пользоваться моей несдержанностью. Однако при условии строжайшей секретности доклады будут поступать к вам по-прежнему» [460] 460 Письмо Нейдера Нейрату, 8 февраля 1935. .

Физик Вольфганг Паули мягко подшучивал над Шликом — мол, Венский кружок превратился в «религию». Густав Бергман уже не так мягко язвил, что группа Шлика превратилась в «святилище философии Витгенштейна» [461] 461 Письмо Бергмана Нейрату, см.: Bergmann, 1988. — причем сам Витгенштейн там даже не появляется, хотя с годами Вайсману удалось сделаться голосом своего повелителя.

В сущности, больше Вайсману нечем было похвастаться. Он приближался к сорока годам, а его докторская диссертация так и не была дописана, несмотря на двадцать лет усердных трудов. Его витгенштейновская библия, которую постоянно рекламировали и обещали, что она вот-вот пойдет в печать, похоже, была даже дальше прежнего от завершения. А в довершение всего его скромную должность помощника библиотекаря взяли и сократили. У правительства не было денег на подобные пустяки.

Казалось, весь мир в сговоре против Вайсмана. Он был главной мишенью безжалостной компании, которую вела студенческая ассоциация против «еврейской скверны», царящей на философском факультете. А его лекции по математике в центре образования взрослых Volksheim в Оттакринге были прерваны на неопределенный срок Фронтом Родины. Шлик попытался помочь, предъявив в качестве козыря свою международную известность. Но даже это не произвело впечатления на правительство. Не учли даже того, что сам Шлик был членом Фронта Родины: к этому времени вступить в эту партию требовалось от каждого государственного служащего.