Дональд Робертсон - Думай как римский император [Стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия] [litres]

Обсуждая и осмысливая события, мы формируем оценочные суждения, которые формируют наши чувства. Так, шекспировский Гамлет восклицает: «Ибо нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым». Аналогично рассуждают стоики: во внешнем мире нет ничего плохого и нет ничего хорошего. Мы сами решаем, что такое хорошо и что такое плохо, и эти понятия являются синонимами добродетели и порока. Мудрость же заключается в объективной оценке внешних вещей как безразличных. Иногда стоики называют это закреплением первого впечатления, предшествующим формированию оценочного суждения. Эпиктет приводит много примеров такого отношения к ситуации: например, в случае с пропавшим в море кораблем нам следует просто констатировать факт «корабль пропал» и не добавлять оценочные суждения или жалобы: «Почему это произошло со мной? Это ужасно!» [41] Беседы , 3.8. Например, если кто-то помылся чересчур поспешно, мы не должны реагировать с отвращением или даже допускать мысль, что он плохо помылся, а просто признать факт, что человек помылся довольно быстро. Когда кто-то пьет слишком много вина, нам не следует говорить, что этот человек сделал нечто ужасное, а нужно просто признать, что он любит выпить [42] Руководство , 45. . Марк также следует рекомендациям Эпиктета, когда говорит, например, что некто его попутно обидел, но не оценивает это событие как причинившее ему вред [43] Размышления , 8.49. . Если мы будем придерживаться фактов и не выходить за их пределы в своих суждениях о них, мы положим конец множеству тревог в жизни.

Зенон ввел в употребление технический термин стоиков «каталептическая фантазия» ( phantasia kataleptike) для определения этого стоического метода объективного осмысления событий, предусматривающего отделение оценочных суждений от фактов. Пьер Адо переводит это явление как «объективное представление», и именно этот термин мы будем использовать [44] Адо, Философия как способ жить , 187–88. . Однако буквально он означает впечатление при постижении реальности, не позволяющее страстям захватить наш разум, то есть в некотором смысле привязывающее наши мысли к реальности. Зенон даже символически представил это явление в виде сжимания кулака – до сих пор бытует выражение «не утрачивать связь с реальностью», когда мы говорим о человеке, который прагматично смотрит на вещи. Эпиктет объяснял: если кого-то посадили в тюрьму, стоик назовет вещи своими именами и не позволит себе распространяться о том, как это ужасно, и сетовать на несправедливых богов, наказавших невинного человека [45] Беседы , 3.8. . Истинный стоик должен практиковаться в более объективном и менее эмоциональном изложении фактов. Эпиктет говорил своим ученикам, что если они не будут поддаваться ложным и расстраивающим их впечатлениям, то не утратят чувства реальности в том объективном представлении, которое они изначально постигли [46] Руководство , 45. . Способность придерживаться фактов позволит снизить уровень тревоги. Объясняя своим клиентам, каким образом происходит проецирование наших ценностей на внешние события, специалисты по когнитивно-поведенческой терапии используют выражение «катастрофическое мышление», то есть раскручивание наихудшего сценария событий. Слово «мышление» указывает на то, что такое восприятие событий представляет собой активное действие. Катастрофическое мышление также является формой такого риторического приема, как гипербола, или преувеличение. Такое событие, как потеря работы, не является катастрофой. Мы же не только воспринимаем его как нечто ужасное, но и еще даем волю фантазии и превращаем это событие в катастрофу с помощью оценочных суждений, или, попросту, делаем из мухи слона.

В процессе когнитивно-поведенческой терапии мы учимся брать на себя ответственность за катастрофические оценочные суждения, которые нас расстраивают. Современные когнитивные психотерапевты рекомендуют своим клиентам описывать события более приземленным языком, как это делали до них стоики. Они называют это «декатастрофизацией», то есть понижением градуса восприятия ими ситуации от провоцирующей тревогу до более прозаической и менее пугающей. Например, основоположник когнитивно-поведенческой терапии Аарон Тёмкин-Бек советовал своим страдающим от тревоги клиентам писать «декатастрофирующие сценарии», в которых они делали бы упор на фактическую сторону стрессовых ситуаций без жестких оценочных суждений и эмоциональных высказываний: «Я потерял работу и теперь ищу новую» лучше, чем «Я потерял работу и тут ничем не поможешь. Это полная катастрофа!» Если хорошенько подумать, то в стрессовой ситуации мы склонны преувеличивать и приукрашивать события как в своем воображении, так и когда рассказываем об этом другим людям. Декатастрофизация предполагает переоценку вероятности того, что случится что-то плохое, и масштаба этого плохого события, а также его рефрейминг (изменение чьей-либо точки зрения) в более реалистичные тона. Бек спрашивает своих клиентов: «Будет ли это на самом деле так ужасно, как вы думаете?» Катастрофическое мышление часто предполагает следующий ход мыслей: «Что если? Что если сбудется наихудший сценарий? Я не смогу этого перенести». Декатастрофизация – процесс переоценки тяжести ситуации – такой ли ужасной она кажется – и понижения ее градуса с помощью перехода от вопроса: «Что если это случится? Как я справлюсь с ней?» к вопросу: «Ну и что, если это случится? Не конец света».

Другой распространенный метод декатастрофизации – постоянно спрашивать клиента: «Что дальше?» Образы пугающих событий, которые рисует нам воображение, стремительно раскручивают ситуацию до наихудшего исхода, провоцирующего тревогу, и закрепляются, как если бы печальный опыт длился вечно. В действительности все в нашей жизни имеет только три фазы: до события, само событие и после события. В жизни все непостоянно, и время – лучший лекарь, на смену одному событию приходит другое. Часто тревогу можно снизить, просто отодвинув образ пугающего события до точки наихудшего исхода и представив, размышляя реалистично, катастрофично ли то, что может случиться через несколько часов, дней, недель или месяцев после него. Напоминать себе о тленности бытия было излюбленной стратегией Марка, и это мы увидим в последующих главах. Мы можем ее применить, задав себе вопрос: «Что в действительности, вероятнее всего, может случиться? Ну и что? Ну и что дальше?» и т. д.

Оригинальный когнитивно-поведенческий подход Бека к тревоге основан на так называемой транзакционной модели стресса, разработанной Ричардом Лазарусом [47] Бек, Когнитивная терапия и эмоциональные расстройства. . Оценивая опасность ситуации, представьте, используя образ качели-балансира, насколько вес угрозы перевесит один их конец. А другой конец качелей мысленно нагрузите вашей оценкой собственной способности справиться с ситуацией или, если хотите, вашей уверенности в себе. Если вам кажется, что угроза перевешивает вашу способность справиться с ситуацией, тогда вы, скорее всего, будете испытывать чрезвычайный стресс и тревогу. С другой стороны, если вы оцените опасность ситуации низко, а свою способность справляться – высоко, тогда вы почувствуете спокойствие и уверенность в своих силах. Стоики, подобно современным психотерапевтам, пытались изменить обе части уравнения.